Андрэ Нортон - Война во времени. Кн. 2. : Патруль не сдается! Ключ из глубины времен

На станции слежения, расположенной на Топазе, полыхнули экраны, и когда через пару минут изображение всё-таки восстановилось, картинка оказалась размыта, и трудно было понять, что же на самом деле произошло в космосе.

Изуродованный звездолёт, сумасшедше кувыркаясь, падал на поверхность планеты. Бортовые системы пытались автоматически стабилизировать курс, запустились ионные двигатели, но два из них тут же отключились. Несмотря на всё это кибермозгу звездолёта удалось направить корабль в центр диска планеты.

Со стороны посадка показалась полной катастрофой. Корабль ударился о склон горы и с грохотом и лязгом покатился вниз по скалам, обдирая обшивку и корёжа внутренние переборки, пока не застрял у подножия, завалившись на бок. Однако горный барьер теперь надёжно закрывал его от радаров станции слежения. И в этом им повезло, поскольку наблюдатели, видевшие сцену в космосе, сумели разглядеть только мощный взрыв торпед.

И когда, наконец, корабль замер, наступила гнетущая, мёртвая тишина. Двое пилотов и один пассажир в рубке погибли, так и не дождавшись посадки. Но мощная сила воли доктора Ратвена словно клещами вытянула его сознание из мрака обморока и заставила осознать происходящее. Он обессиленными пальцами начал скрести застёжку ремня, приковывавшего его к ложементу. Он слышал чьи-то надрывные, полузадушенные стоны, и даже не сразу сообразил, что это стонет он сам. Его избитое, истерзанное тело буквально захлёстывали волны адской боли, вздымавшиеся при каждом его движении. Он терял сознание, потом снова приходил в себя, и всякий раз одна лишь воля заставляла его думать только о том, что он должен успеть сделать перед тем, как мрак смерти окончательно поглотит его.

Наконец ему удалось расстегнуть пояс. Он со стоном перевалился через подлокотник ложемента и ничком свалился на пол, снова потеряв сознание. И вновь могучая воля вернула его к действительности. Преодолевая страшную тяжесть в непослушном, истерзанном болью теле, он пополз в свою каюту по наклонному полу. Он ни о чём не думал, перед ним стояла одна цель: добраться по склону коридора до колодца с лестницей, спуститься на нижнюю палубу и задействовать оборудование, которое пробудило бы всех остальных обитателей этого теперь мёртвого, изуродованного корабля. Стиснув зубы, он полз и полз, временами теряя сознание, до тех пор, пока всё-таки не добрался до своей цели.

Он даже не осознавал до конца ту ситуацию, в которой сейчас находился. Оглушённый болью, он не понимал значения искорёженных переборок и потолков, однажды он прополз по краю скалы, которая, пробив обшивку, прорвалась внутрь корабля. Но даже это не заставило его задуматься ни на секунду. Он полз, зная только одно: необходимо выключить редакс.

Но когда Ратвен наконец добрался до крохотной каютки, внезапно наступившая ясность мысли вернула его к действительности. Он вдруг понял, что теперь, когда его цель оказалась всего в двух шагах, он не сможет собраться с силами, приподняться и отключить анабиоз. Но у него возникла и другая мысль: а зачем все эти мучения и чудовищные усилия? Что, если те, в анабиозе, погибли? Что, если корабль разрушен полностью и всё оборудование выведено из строя? Тогда он остался один на этом разбитом звездолёте, звездолёте, полном мертвецов.

Но сила воли толкала его вперёд и вперёд. Подобравшись к креслу, он правой рукой ухватился за подлокотник и с диким криком от невыносимой боли, которая пронзила всё его измученное тело, сумел-таки подтянуться и навалиться всем телом на край сидения. В глазах потемнело от усилия. Хрипло дыша, он опустил голову, чтобы немного прийти в себя, и когда наконец чёрная пелена стала медленно растворяться, Ратвен собрал остатки сил, поднял тяжёлую, постепенно немеющую левую руку и потянулся к небольшому рычагу на пульте, который был так близко и в то же время так далеко.

Он уже почти дотянулся до него, когда тело сорвалось с сидения. В последнем усилии, уже падая, Ратвен успел ударить по рычагу, и мешком рухнул на пол.

На какое-то время сознание ушло, предоставляя ему благое спасение от муки и боли в чёрной тишине небытия, но он всё ещё не был уверен: удалось ему повернуть рычаг или нет? Ратвен глухо застонал, приоткрывая глаза, но не сразу разглядел каюту, а только постепенно предметы стали проступать сквозь глухую пелену. Он попытался повернуть голову, и взглянуть на положение рычага, но воля, всё это время поддерживавшая тело в напряжении, на этот раз предала его. Он вдруг почувствовал, что больше уже не может бороться с тем спокойным онемением, которое дарила ему смерть. Он ещё несколько раз попытался приподнять отяжелевшие веки, но тьма наступала, и наступала неумолимо, милосердно увлекая его за собой.

Тусклый свет несколько раз мигнул и погас. Темнота, наступившая в помещении с клеткой рассеивалась лишь слабым отблеском света в пяти метрах дальше по коридору. Там зияла довольно большая дыра во внешней обшивке корабля, и сквозь неё до двух острых носов доносились свежие, новые запахи незнакомой планеты. Двумя днями раньше самец-койот успел надорвать сетку, окружавшую клетку, хотя разум ему и подсказывал, что бегство с корабля — бессмысленно. Однако теперь они получили отличную возможность обрести свободу. Это подсказала ему та телепатическая связь, которую он так тщательно скрывал всё это время, притворяясь обыкновенной собакой. Теперь наступил момент действовать. Койот стал быстро прорывать дыру в сетке, затем просунул в неё лапу и скинул защёлку. Дверца клетки распахнулась.

Они выбрались из своей тюрьмы и направились к отверстию, из которого доносились самые разные запахи нового дикого мира, мира, свободного от всякого присутствия человека.

Самка, по природе своей более осторожная нежели самец, следовала по пятам. Он же, настороженно навострив уши, бежал впереди, готовый к любым опасностям. Наконец он выскочил из корабля и удивлённо затявкал, приглашая подругу к себе. Однако она не торопилась.

Всю свою жизнь проведя с человеком, она была натренирована проводить разведку и наблюдения только с приказа своих хозяев. Теперь же они остались одни, и это вселяло в неё растерянность и сомнения. Но запахи мёртвого корабля казались ей чуждыми и неприятными, а новый дикий мир манил к себе свежим ветерком и сумеречным светом. Привлекаемая радостным потявкиванием своего друга, самка наконец преодолела последние метры и оказалась на свободе.

Из всех приборов корабля выдержал только редакс. Редакс устоял там, где не выдержали остальные продублированные и всячески защищённые устройства. Электричество заструилось по кабелям, активизируя анабиозные капсулы. Однако пятеро из анабиозников погибли ещё во время посадки, оставшись на склоне горы, а трое, не успев проснуться, задохнулись в окружившей их тьме кошмаров. Но в капсуле ячейки, ближайшей к пролому, сквозь который выбрались койоты, благополучно проснулся молодой мужчина. Он сел и огляделся по сторонам полными ужаса глазами. В кромешной темноте он кое-как сумел выбраться из капсулы, на слабых, подгибающихся ногах еле преодолел путь до выхода и обессиленно привалился к двери. Бессознательно, только благодаря тренировкам, он нащупал замок. Очутившись в коридоре, мужчина помотал головой, пытаясь избавиться от головокружения, осмотрелся, и его неумолимо потянуло к отблескам лунного света в проломе корпуса.