Петроний Аматуни - Парадокс Глебова

— Наша планета, — рассказал географ Мит, — имеет два материка, как тебе, конечно, известно: Урел и Гурел.

Ло вспомнил, что первое слово означает «легкий», а второе «тяжелый», и признался:

— Я только не знаю, почему они так названы.

Мит засмеялся:

— Точно и я не знаю Они названы так давно. — В учебнике географии, написанном много лет назад, я в шутку предположил, что древние догадывались о «центробежном балансе планеты»… Урел, на котором сосредоточено основное население Гаяны, много обширнее малонаселенного, гористого и труднопроходимого Гурела. Расположены же они по экватору — друг против друга. Следовательно, поскольку вращение Гаяны плавное и равномерное, остается заключить, что маленький материк тяжелее большого — это уравновешивает центробежные силы. Еще имеется около тысячи островов, из которых самый большой — на Южном полюсе

— Мы начнем с малого материка? — спросил Ло.

— Как хочешь Тебя интересует его дикость и непроходимость? Какой вид передвижения тебя устроит?

— Все, — улыбнулся Ло.

Мальчику сказали, что вместе с ним отправляются молодые гаянцы — лучшие ученики, имеющие право на традиционное кругосветное путешествие.

— Нам будет веселее, — согласился мальчик. — А… Юль — тоже?

— Нет, она путешествовала в прошлом году.

Ло ничем не выдал разочарования. Он и сам не понимал, что с ним происходит и почему образ золотоглазой Юль становится его невидимым и приятным спутником…

У пристани их ждал гигантский катамаран, напоминавший самолет. Сходство придавали не подводные крылья, скрытые от взора, а толстое самолетное крыло, как бы накрывшее сверху оба плавучих корпуса корабля, возвышающихся над водой метров на двадцать.

В корпусах находились двигатели, горючее, основная кибернетика и груз. В толстом, почти прозрачном крыле — пассажирские кабины, спортзалы, сад для прогулок.

Посадка производилась с помощью длинного пассажирского транспортера, на широкой и плотной ленте которого могло уместиться человек 150.

— Старое судно, — объяснили Ло, — но удобное для туристских походов школьников.

Катамаран легко приподнялся и лег на курс. Чем больше нарастала скорость, тем выше поднимался он, пока часть нижнего подводного крыла не оказалась чуть выше поверхности океана, а в прямоугольном вырезе его образовался бассейн для плавания.

Катамаран шел без толчков и провалов, точно по струне, без шума двигателей, овеваемый сырым океанским ветром.

Ло часами лежал на животе и наблюдал сквозь прозрачный пол каюты, как плотная вода расступалась перед остроносыми корпусами старого океанохода, любовался коричневыми телами купающихся в бассейне и греющихся под жаркими лучами на мягких матрацах.

Все это он видел и в звездолете, по телепатону, но только сейчас убеждался, что мир и в самом деле может существовать без него и вне его сознания, как говорила «Нао».

«А где-то, — думал Ло, — есть другие планеты, с другими людьми… Где-то летят звездолеты, и те, кто находится в них, живут по-иному… Они не видят этого… не знают Юль…»

Глядя на зубчатый горизонт, он не сразу понял, что это материк — Гурел. Перед ним, точно вырастая из воды («всплывая», — подумал он), появилась темно-зеленая горная гряда с белыми, заснеженными вершинами и светлой полосой побережья.

— В порту их встречало множество людей, но, как и в плавании на катамаране, как и вообще во всем путешествии, никто не докучал ему расспросами. Напротив, каждый старался не лезть ему на глаза, довольствовался тем, что находится неподалеку от него, изредка имея возможность вблизи глянуть на Сына Космоса, воспитанного машиной.

В порту они пересели в электромобиль и помчались на туристскую базу. Пластмассовое тело дороги на этом участке почти не имело изгибов. Быстрая езда стала следующим сильным впечатлением мальчика. Ничего подобного он не испытывал в звездолете, и ощущение свободы, необъятности заслонило все, что было им пережито раньше: теперь он, кажется, стал по-настоящему понимать, что такое его планета.

Дорога пересекала живописные долины, тихие темные озера, над которыми висела на упругой воздушной подушке, создаваемой бесшумными моторами, взбиралась на холмы, стрелой пронизывала светлые туннели, а в одном месте, поддерживаемая двумя вертолетами, превратилась в желоб и опиралась лишь на скалистые вершины по краям глубокого ущелья…

Глянув вниз, Ло понял, что такое высота. Он было откинулся на спинку сиденья, но тут же вновь посмотрел в километровую глубину и засмеялся.

— А если вертолеты выйдут из строя? — спросил он

— Сработают аварийные реактивные двигатели (они сейчас под нами), а дорога временно закроется, — ответил Мит. — Но такого еще не бывало…

За ущельем электромобиль сбавил ход. Дорог круто повернула влево, побежала вдоль берега глубокого озера, сжатого высокими горами. На берегу, в нескольких местах, шла горячая работа: маленькие зверьки с гладкой черной шерстью подгрызали ровные деревца у основания; толстые длинные змеи собирали в кучу уже «спиленные» таким образом стволы и обхватывали их своими телами, словно канатами; крупные темно-серые животные с большими добродушными вытянутыми мордами подходили и подставляли спины; другие звери, длинношеие, ярко-желтые, осторожно взваливали на них «связки» стволов — и караван отправлялся в путь.

Роль «строителей» и «монтажников» на стройплощадках исполняли проворные четверорукие обезьяны. Земляные работы вели маленькие зверьки: земля так и летела из-под их лап. Птицы крепили ажурные крыши домиков, сплетенных из тонких, гибких прутьев.

Поодаль колдовали над приборами и чертежами мальчики и девочки.

— Что это? — спросил Ло.

— Соревнование юных натуралистов, — объяснили ему. — Под влиянием особых излучателей животные каждой команды строят плотину, дом или роют туннель — в зависимости от «задания». Чтобы выиграть соревнование, надо заставить своих животных закончить стройку в кратчайшее время. Здесь много остроумных, неожиданных вариантов.

Дорога стала заворачивать еще круче и нырнула в туннель с прозрачными стенами, проложенный по дну озера. За стенами величественно плыли большие веретенообразные морские животные, раскручивавшие барабаны с кабелем. Гибкие золотистые рыбы с щупальцами старательно растягивали кабель и укладывали его на дно, явно по какой-то схеме. Мелкие рыбешки забрасывали его илом, а медлительные крабы, закованные в черные и зеленые панцири, либо совсем прозрачные, приносили откуда-то яркие водоросли и укрепляли их над кабелем, отмечая живыми вехами его положение.