Кир Булычев - Корона профессора Козарина
Я потом понял, что все это продолжалось мгновение, ну, от силы две-три секунды, потому что Валя заметила, что я пошатываюсь, что я отключился, и бросилась ко мне, а я упал, и обруч скатился на диван.
Я пришел в себя сразу же, и глаза Валентины были близко, она так напугалась, что сказать вслух ничего не могла. У нее дрожали губы. Это литературное выражение, и я раньше никогда не видел, чтобы у людей в самом деле дрожали губы. Голова у меня кружилась, но я все-таки сел на полу, потом встал, опираясь на ее руку. У нее тонкая и сильная рука. И я держал ее за пальцы и думал, что ее пальцы жесткие от постоянной стирки.
– Ничего особенного, – сказал я. – Уже прошло. Честное слово.
– Ты переутомился, посиди, пожалуйста.
От страха за меня она потеряла способность владеть собой, она готова была залиться слезами и прижаться ко мне. И хотя я не знал уже ее мыслей и никогда в жизни не надену больше этот обруч (завтра же отвезу его в институт), я продолжаю читать их. И я испугался, что она заплачет, что она сломится так вот, сразу, а до этого допускать нельзя – на ближайшие пятьдесят лет у меня четкая задача: ни разу не допустить, чтобы этот глупый ребенок заревел. Пускай ревут другие. И тогда мне пришла в голову вредная мысль, это со мной бывает, если мне хорошо и у меня отличное настроение. Я сказал, не отпуская ее пальцев:
– Так я говорю, что у меня к тебе серьезный разговор.
Пальцы, которые жесткими подушечками осторожно притрагивались к моей ладони, сразу ослабли, стали безжизненными.
– Да, – сказала она детским голосом.
– В четверг твоя тетка приедет?
Я разглядывал Валентину, будто только вчера с ней познакомился. Она не посмела поднять глаза.
– Обещала.
– Давай уговорим ее остаться ночевать. А я возьму билеты на концерт или в кино. Мы же тысячу лет нигде с тобой не были.
– Лучше в кино, – сказала она, прежде чем успела осознать, что я сказал.
А потом вдруг бросилась ко мне, отчаянно вцепилась в рукава рубашки, прижала нос к моей груди, словно хотела спрятаться во мне, и заревела в три ручья.
Я гладил ее плечи, волосы и бормотал довольно бессвязно:
– Ну что ты, ну перестань… Сейчас Раиса придет… Не надо…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
