Артур Кларк - Рама Явленный

В зеленом облачении колдуна племени сенуфо ее прапрапрадед Омэ явился Николь в Риме за две недели до старта экспедиции «Ньютон». Дважды до этого Николь встречалась со стариком в родной деревне ее матери в Республике Берег Слоновой Кости. Первая встреча произошла во время обряда поро, когда Николь было семь, вторая — три года спустя на похоронах матери. Во время этих недолгих встреч Омэ подготавливал Николь к будущей жизни и сулил ей необычайную судьбу. Именно Омэ поведал Николь, что она окажется той самой женщиной, которая, по преданиям сенуфо, должна нести семя их племени «даже до звезд».

«Омэ, Орел… Ричард, — думала Николь. — Странная компания, если не сказать большего».

Лицо Генри, принца Уэльского, возникло рядом с лицами троих мужчин, и Николь на миг вспомнилась всепоглощающая страсть их короткой любви… Эти три дня после олимпийской победы. Она невольно поежилась, припоминая боль разлуки. «Но без Генри, — напомнила она себе, — не родилась бы Женевьева». Вспоминая любовь, которую делила со своей дочерью на Земле, Николь бросила быстрый взгляд через комнату на полку с электронными книжными дисками. Отвлекшись, она подошла к полке и начала читать заголовки. Конечно же, Макс снабдил ее кое-какими руководствами по выращиванию свиней и цыплят. Но ими дело не ограничилось. Похоже, он предоставил Николь всю свою библиотеку.

Вытащив книжку сказок, Николь улыбнулась и вставила диск в читающее устройство. Она перелистала страницы и остановилась на сказке о Спящей Красавице. Вслух прочитав слова «а потом они жили долго и счастливо», Николь необычайно остро ощутила себя маленькой девочкой, лет шести или семи, сидящей на коленях отца в их доме в парижском пригороде Шилли-Мазарин.

«В детстве я хотела стать принцессой, а потом жить долго и счастливо. Откуда было знать, что рядом с моей судьбой даже сказка покажется пресной».

Николь вернула книжный диск на полку и возвратилась в кресло. «И вот, — подумала она, — праздно оглядывая комнату, когда я наконец решила, что моя немыслимая жизнь, наконец, завершилась, судьба даровала мне по крайней мере еще несколько дней».

Она вновь вспомнила о Ричарде и тоска возвратилась. «Мы так много с тобой разделили, мой Ричард. Я надеюсь, снова сумею ощутить твое прикосновение услышать твой смех, увидеть твое лицо, но если этого не случится, постараюсь не жаловаться. В моей жизни и без того было столько чудес».

2

Элеонора Уэйкфилд-Тернер появилась в большой аудитории Сентрал-Сити в 7:30 утра. Хотя казнь была назначена на 8:00, на передних сидениях уже расположилось человек тридцать; некоторые переговаривались, но в основном все сидели молча. По сцене вокруг электрического стула бродила бригада телевизионщиков. Казнь должны были показывать в прямом эфире, однако полицейские, собравшиеся в аудитории, тем не менее ожидали полного зала — правительство хотело, чтобы жители Нового Эдема своими глазами увидели смерть бывшего губернатора.

Вечером Элли слегка повздорила со своим мужем.

— Избавь себя от этой муки, Элли, — говорил Роберт, узнав, что она намеревается присутствовать на казни. — Да, ты увидишь свою мать в последний раз; но эта радость не стоит жутких переживаний, когда она умрет прямо на твоих глазах.

Но Элли знала нечто такое, о чем Роберту не было известно.

Усаживаясь, Элли попыталась совладать с наполнявшими ее сильными чувствами. «На моем лице ничто не должно проявиться, — сказала она себе. — И тело не может позволить даже крохотного намека. Никто не должен заподозрить, что я знаю о побеге матери».

К ней разом обернулись несколько человек. Элли ощутила, как сразу затрепетало сердце, и только потом поняла, что ее узнали. Подобное любопытство вполне естественно.

С маленькими роботами отца, Жанной д'Арк и Алиенорой Аквитанской, Элли впервые встретилась шесть месяцев назад, когда находилась за пределами отведенного землянам обиталища — в карантинном поселке Авалон, где она помогала своему мужу-врачу заботиться о пациентах, обреченных на смерть от ретровируса RV-41. Был поздний вечер, и Элли только что приятно побеседовала со своей бывшей учительницей и нынешней подругой Эпониной. Элли оставила ее комнату и шла по пыльной дороге, ожидая Роберта, который вот-вот должен был выйти ей навстречу. И вдруг она услышала, как два странных голоска дружно окликают ее по имени. Элли огляделась и с трудом обнаружил две крохотные фигурки на крыше ближайшего дома.

Перейдя на другую сторону, чтобы лучше видеть и слышать роботов, ошеломленная Элли узнала от Жанны и Алиеноры, что ее отец жив. Мгновение спустя, оправившись от потрясения, Элли начала задавать вопросы. Она быстро убедилась, что Жанна и Алиенора говорят правду; однако, не успев узнать, почему отец послал к ней роботов, Элли услышала приближавшиеся шаги мужа. Фигурки на крыше поспешили сообщить ей, что скоро вернутся. Роботы просили, чтобы Элли никому не сообщала о них, даже Роберту, по крайней мере в ближайшее время.

Узнав, что ее отец жив, Элли пришла в восторг. Ей было трудно, почти невозможно, держать эту новость в тайне; впрочем, она прекрасно знала о политическом значении такой информации. Когда примерно две недели спустя крошечные роботы вновь встретили ее в Авалоне, Элли засыпала их целым потоком вопросов. Однако введенная в роботов программа требовала, чтобы Жанна и Алиенора обсудили с ней другой вопрос — речь шла о попытке освобождения Николь из тюрьмы. Роботы сообщили Элли время следующей встречи, а также что Ричард понимает, насколько опасно подобное предприятие.

— Мы никогда бы не рискнули на это, — сказала робот Жанна, — но в том, что твою мать осудят на казнь, нельзя сомневаться. И если не подготовить побег заранее, в последний момент спасти ее не удастся.

— Чем я могу помочь? — поинтересовалась Элли.

Жанна и Алиенора вручили ей лист бумаги с перечнем разных предметов, включая воду, еду и одежду. Элли с трепетом узнала почерк своего отца.

— Ты оставишь эти вещи в указанном здесь месте, — робот Алиенора вручила Элли карту, — не позднее, чем через десять дней. — В этот момент вдалеке на дороге показался кто-то из колонистов, и оба робота исчезли.

В карту была вложена небольшая записка от отца, которая гласила:

«Дорогая моя Элли, прошу прощения за краткость. Я жив и здоров, но глубоко озабочен судьбой твоей матери. Прошу тебя собрать все эти вещи и отнести в то место, которое помечено точкой на карте Центральной равнины. Если ты сама не сможешь этого сделать, то, пожалуйста, ограничься одним помощником. И удостоверься, чтобы избранный тобой человек был столь же верен и предан Николь, как мы с тобой. Я люблю тебя.»