Кир Булычев - Через тернии к звездам

В отличие от прочих Ричард осознал принципиальное различие между своим будущим фильмом и всеми сказочными историями, что ставились на студии раньше. В считанные дни Ричард просмотрел наши и зарубежные фантастические фильмы и раздобыл всю возможную литературу. И тогда в его доме прозвучало слово "миллион". Если не получить миллион на постановку, то не привлечешь хороших комбинаторов, не сделаешь достойных декораций. Получится "мир из фанеры".

Вежливая убежденность Ричарда в том, что иного пути для того, чтобы сделать хороший фильм, у него нет, ввергла в растерянность студию и Госкино. Кроме этого, Викторов намерен был привлечь к работе лучших специалистов студии, в первую очередь художника К.Загорского, которого отличает то, что по любому вопросу у него есть свое, чаще всего нестандартное и неприемлемое для здравого смысла мнение и удивительная способность воплощать в материале свои смелые замыслы. То есть Ричард сознательно шел на то, что рядом с ним будет работать соратник-оппонент, человек неудобный и плохо управляемый, зато талантливый.

В редких и отрывистых его записях того времени отражена память о бесконечных совещаниях и разговорах, ужас которых в том, что тебе прямо никто не отказывает, все сочувствуют, все тебе что-то объясняют и выкладывают сотни объективных причин. Война за миллион постепенно разгоралась. Подозреваю, что вскоре студия уже раскаивалась, что предложила сценарий именно Ричарду. А ему приходилось ходить по высоким кабинетам, отсиживать совещания с производственниками и изобретать хитроумные уловки, чтобы картину запустили. Но Ричард знал, чего хочет, и был уверен, что добьется своего.

Размышляя о будущих фильмах, Ричард знакомился с тем, что было сделано коллегами. И пришел к выводу: нужен юмор! Ричард записывает о "Солярисе": "Все сделано добротно и без капли юмора". О "Туманности Андромеды": "Да, ложный пафос приводит к удивительным неудачам! И, конечно, полное отсутствие юмора!".

Фильмы, снятые Викторовым раньше, никак не назовешь юмористическими. Молодой воспитатель в них серьезен. Но по мере подготовки к новому фильму Ричард все более убеждается в том, что юмор должен стать естественной составляющей его эпопеи. Для такого вывода надо было изменить себя - шел интенсивный процесс вторжения интуиции, чувства в привычную рациональность. В разгаре работы над режиссерским сценарием Ричард писал: "Утверждаемся в решении фильма как фантастической комедии. Это очень важно для меня".

Фильм еще только обсуждается. Но Ричард кругами по воде все расширяет сферу деятельности. Он находит космонавта Берегового, встречается с ним, приглашает на студию, не только уговаривает стать консультантом фильма, но и превращает в своего союзника и соратника. Встречается с композитором В. Чернышевым, чтобы музыка к фильму создавалась не после того как он будет снят, а параллельно со съемками и даже раньше их. Наконец., обсуждаются проблемы цветного и графического решения фильма с Загорским и оператором: "Земля должна быть сочная, полнокровная, красивая в жизни человеческой. Космос и звездолет - графически скупой в свете и остальных решениях. Варианна (планета, куда направляется звездолет) - голубовато-изумрудная, нежная, не забыть Чурлениса".

Три месяца, как закончен режиссерский сценарий, но смету утвердить не удается. "Сделай обыкновенно, - уговаривали Ричарда. - Зачем эти масштабы и старания?" В записной книжке появляются горькие строчки: "Большой худсовет. Выступал Романов. Доклад его вызвал у меня уныние, ибо все направлено на "серединку на половинку". Хвалилось все серое и достаточно посредственное в отношении искусства и героя, как его понимали наши великие предки. Получается, предков надо забывать! А то, чему учили в отношении прекрасного, то и это надо забывать". А делать надо примитив, если хочешь хорошо кушать. А если не хочешь хорошо кушать, то старайся выкручиваться и не роптать".

Шел 1972 год. Яркие нестандартные решения не были нужны. Разумеется, Ричард хотел хорошо "кушать". Жил он очень скромно, мечтал о машине, но только мечтал. Но даже в самые неблагоприятные времена не поступался ничем ради желания жить спокойно. Отлично помню, как, начиная очередную картину, Ричард разговаривал со своими помощниками и предупреждал заранее: "В смету не уложимся, в сроки не уложимся, премии не будет. Все, что вы потеряете, я заплачу из своего гонорара". Так что с машиной, о которой мечталось, приходилось подождать...

А время шло, в Госкино все не могли прочесть сценарий и дать заключение. Прошло десять месяцев с того дня, как Ричарду торжественно обещали золотые производственные горы, но дальше распухания бумаг и резолюций дело не двигалось.

Получилась странная, но предсказуемая ситуация. Когда Викторову предложили сценарий, то не предполагали, что он и в самом деле будет упорно добиваться обещанного. А он не отступал. Бои достигли особого накала во второй половине марта 1972 года. Почти каждый день Викторову говорили: все решено, фильм запускается завтра. А завтра что-то случилось, и запуск стопорился. И каждую проволочку объясняли викторовским упрямством. Ну почему тебе не быть как все? Откажись от своего миллиона, откажись от своих объектов и масштабов. И все будет хорошо.

Ричард не сдавался. Тогда помимо его желания сценарий был передан студийному редактору, чтобы тот без участия режиссера и сценаристов упростил его и сократил до требуемого объема.

24 марта 1972 года Викторов записывает: "Вот уж жуткий день! Посмотрим! Здесь уж по-настоящему "кто кого"! А время бежит! И жизнь убегает! Так-то".

Первый инфаркт Ричард перенес в 1966 году, второй - тремя годами позже. И он отлично понимал, какое у него изношенное сердце.

Даже друзья уговаривали его: согласись, потом наверстаешь. Но Ричард отлично понимал, что потом, когда картина будет сделана не так, как хотел, ничего не наверстать. От режиссера остаются только его фильмы. Как они делаются - зрителю не важно.

Только летом начались пробы. Надо было перебрать сотни подростков, прежде чем подберешь экипаж звездолета. Пожалуй, если бы Ричарду и в самом деле пришлось отправлять в межзвездный полет космический корабль, усилия потребовались бы не большие. Лето прошло в производственных боях и в периодических слухах о том, что картину завтра закроют. Даже в конце августа еще не было пленки, 21 августа начался съемочный период, но, как пишет Ричард, "мы не разбивали тарелки и не кричали "мотор!". Ибо на студии ни цветной, ни бракованной пленки".

Пленка появилась еще через неделю...

А потом была бесконечная работа, трудные экспедиции, в которых Ричард получил в свое педагогическое распоряжение группу подростков, которые не только снимались, но весь год съемок были учениками Викторова. Сегодня они вспоминают те месяцы не только как самые трудные и интересные, но и как определившие во многом их будущую жизнь. Хотя лишь немногие из них стали профессиональными актерами - все прошли школу Викторова.