Евгений Гаркушев - Ничего, кроме магии

– Да что же тут творится? – еще раз тихо спросил Серый. Лицо его исказилось от страха, и он, вместо того чтобы помочь товарищам или попробовать выяснить, что произошло, в панике бросился вон с пустыря.

– Он, наверное, шум поднимет? – спросил Наташу Ульфиус. Спросил деловито, без особой кровожадности.

– Под… нимет… – проговорила Наташа, стуча зубами. – А можно его не убивать?

– Да зачем же его убивать? – спросил Ульфиус. – Тебя он не трогал, на меня не нападал. Мы его просто задержим ненадолго.

Он протянул руку в сторону машины и что-то прошептал.

Серый, спотыкаясь, добежал до машины, забрался внутрь, захлопнул дверцу и завел мотор. Однако умчаться к хозяину в «Барс» ему не удалось. Машина дернулась разок на месте и заглохла. Заглохла намертво – отказал даже стартер. Подергавшись с минуту, Серый попытался выскочить из машины, но дверца не открывалась. Заклинило центральный замок. Было видно, как водитель отчаянно рвет ручку, но у него ничего не получается. Наконец он ударил локтем в стекло боковой двери и вылез через образовавшееся отверстие, обдирая кожу и разрывая одежду.

Выбравшись из своей «десятки», Серый лихорадочно повертел головой, осматриваясь, и стрелой помчался прочь.

– А ты мне не верила, – без осуждения, почти ласково сказал Ульфиус и улыбнулся. – И не заметил, и ушел целым. Не знаю, хорошо ли мы сделали, что отпустили его… Поедем домой?

Директор «Барса» Владимир Петрович Кравчук, предприниматель, а в прошлом – рэкетир, с нетерпением ожидал, когда его бойцы привезут журналистку, видевшую Машину. Может быть, у этой дряни и фотоаппарат в пуговицу вмонтирован был? Или видеокамера? Даже без сумки пришла почему-то. Только ручка и блокнот в руках были. Для показухи, наверное…

Если эта девка успела сфотографировать Машину или заснять ее на видеопленку, нужно обязательно выяснить, на кого она работала, и убить всех причастных к делу. Всех, кто что-то знает. Если проявила инициативу сама – убить ее одну, на всякий случай. Чтобы другим неповадно было. Но сначала – допросить.

Рому Толстого, который должен был стеречь подступы к ангару, но отошел в киоск выпить пива, Кравчук собственноручно избил и отправил ловить девчонку. Ловить так, чтобы «Барс» был последним, на кого пало бы подозрение. Из его конторы она вышла, а до дома не дошла. Бывает. Времена нынче смутные. А директор «Барса» – неужели он идиот, чтобы устранять кого-то сразу после визита к нему? Если бы он торопился, так просто не выпустил бы девчонку с территории…

Владимира Петровича никак нельзя было назвать дураком. Он собирался обставить все так, будто к профессиональной деятельности Наташи инцидент не имеет никакого отношения. Ну, поймали бандиты красивую девушку, затащили в укромное место. При чем же здесь журналистика и «Барс»?

Ждать пришлось дольше, чем рассчитывал директор. Наконец с проходной позвонили: пришел Серый.

– Как пришел? – не понял Кравчук.

– Ногами, как все люди ходят. Лица на нем нет, твердит, что срочно вас видеть желает. А мы его на территорию в таком виде пускать боимся.

– Пропустите, – велел Владимир Петрович, доставая из кобуры «беретту» и кладя ее под руку, на тумбочку под столом. Серый ввалился в кабинет, тяжело дыша и всхлипывая.

– Костяка и Толстого замочили, – сообщил он. – Машину испортили. Не знаю, как мне уйти удалось.

– Кто замочил, Серый? Как? Наглухо? – поднял брови Кравчук.

– Рому на куски порубили. Рука в стороне валяется, крови – море. У Костяка башка надвое расколота. Даже лица не видно. Девку куда-то утащили. Тоже мертвая, наверное…

– Не понял. – Кравчук застыл, наливаясь кровью. – Кто нападал, почему, где ты был?

Серый рассказывал, истерически вскрикивая и заикаясь:

– Не знаю. За машиной пошел, Костян и Толстый с девкой остались. На пустыре мы ее поймали, она с остановки туда убежала. Никого рядом не было, никто права не качал… Возвращаюсь с машиной – крови море, мертвые все. Я ходу оттуда. В машину сел – она не заводится, двери не открываются. Машину бросил, сюда.

Кравчук погладил «беретту», лежащую под рукой. Вот же идиот. В десанте еще служил… Наверное, разбивать кирпичи голове не на пользу. И смылся оттуда зачем-то. Чего бояться, если не нападает никто?

– И журналистка мертвая? – уточнил он. – Ты труп видел?

– Не знаю. Я только Костяна видел. И Рома хрипел на земле.

– Почему же решил, что и ее замочили? И зачем машину бросил, придурок? – скрипнул зубами Кравчук. – По ней ведь на тебя сразу выйдут.

– А что мне было, там оставаться? Жутко там. Вы бы Костяна видели. Как в фильме ужасов. Не люди, я думаю. Терминатор какой-то. Я сразу к вам, Владимир Петрович!

– Кроме людей, этого никто сделать не мог, – выдавил из себя директор. – Людей для всяких дел хватает. Только что за люди?

Кравчук надолго замолчал, сверля Сергея взглядом. Тот вжался в стул и сидел молча, ожидая решения своей участи.

– Ладно, будем считать, все правильно сделал, – минуты через две выдавил из себя Кравчук. – Необычного больше ничего не было? Кого на пустыре видел?

– Никого не было. Только еще до того, как я ушел, дед мусор выносил. Ушел сразу же, как только мы появились.

– Нельзя было деда отпускать.

– Да кто ж знал? – сорвался на визг Серый. – И что с ним делать? Что нам, вообще всех подряд надо было мочить?

– Нет, Сережа, конечно, нет, – участливо сказал Кравчук. – Иди отдохни. Водки выпей. Оленька тебе бутылку из моих запасов выдаст. Успокойся. Я тебя позже вызову.

Как только Серый вышел из кабинета, Кравчук нажал кнопку интеркома, вызывая заместителя:

– Семеныч? Иди сюда. Посмотри за Серым. Как только выпьет пару стаканов – удави его, вывези и где-нибудь за городом на дереве повесь. Да смотри, чтобы все тихо было. Никто, кроме тебя, знать не должен.

Даже бывалые работники органов вздрогнули, когда прибыли на пустырь, где местные жители обнаружили два изуродованных трупа. Впрочем, эксперт, побывавший на войне и видевший, как работают холодным оружием, сообщил, что такие раны вполне можно нанести штык-ножом от автомата Калашникова.

Рядом с пустырем была обнаружена «десятка», которая, как выяснилось, принадлежала прекрасно известной правоохранительным органам корпорации «Барс». Ее мотор как бы расплавился изнутри. Поршни прикипели к цилиндрам, бензонасос пришел в полную негодность, радиатор лопнул. Возможно, машина ездила совсем без масла, но до такой степени, чтобы оплавились поршни, двигатель вряд ли смог бы нагреться сам. Может быть, кто-то ударил по двигателю из теплового оружия? Но внешне «десятка» была абсолютно невредимой.