Сергей Афанасьев - Звездный странник

— Ты считаешь — этот процесс необратим?

— В природе все процессы необратимы — из пепла нельзя вернуть сожженное дерево, так же, как и из человека нельзя получить выпитый и переваренный им коньяк.

Сергей вдруг засмеялся — А ты, оказывается, пессимист.

— Нет, я просто реально смотрю на вещи.

— Не столько реально, сколько упрощенно.

— Ты так думаешь?

— Конечно, — Сергей внимательно просмотрел отклики БК, что-то там у себя поменял в расположении приборов, что-то понажимал на сенсорных клавишах, и поднял к Ледневу голову. — И пепел, брошенный в землю, рано или поздно трансформируется в дерево, и новая рюмка коньяка содержит в себе что-то, что пили наши далекие предки.

Леднев покачал головой — Нет, к нам это не относится.

— Как знать, — пожал плечами Сергей. — Не знаю, как у вас в детстве, а нас в детском садике часто пичкали сказкой о двух лягушках, попавших в банку со сметаной. Слышал?

Евгений утвердительно кивнул головой.

— И она с тех пор вьелась в меня, — продолжил Сергей. — Приучили бороться до конца. Так сказать — на живом примере.

— Я и не предлагаю сидеть сложа руки, — заметил Леднев. — Просто рассуждаю вслух, спорю. А в спорах рождается истина.

— Странные у тебя рассуждения, — усмехнувшись, покачал головой Сергей. — Лучше бы подключил к исследованию медицинскую линию.

— В смысле?

— Ну-у, — протянул Сергей. — Я бы, например, перед лицом глобальной катастрофы постарался сохранить какие-либо микроорганизмы, гены, клетки… Тебе, как медику, наверное, лучше знать, что следует сберечь в таких случаях, чтобы жизнь можно было восстановить.

— Интересная мысль, — насторожился Леднев, перестав болтать ногами, и поновому посмотрев на контейнер. — А ты не боишься, что оттуда полезут вирусы, против которых мы будем бессильны?

— Женька, хватит меня пугать, — не выдержал Сергей. — Ясно, что вскрывать будем в полной герметизации со всеми степенями защиты. И потом, зачем землянам перед катастрофой сберегать опасных вирусов?

— Версии две, — начал Сергей, когда все втроем собрались на совещание в каюткомпании корабля. — Первая — мина-ловушка на боевом взводе. Версия вторая — контейнер с микроорганизмами. БК пока молчит, зараза. Боюсь — не осилит задачку — не для этого он создан. К тому же пусковой механизм локализован.

— Да, только вот что он запустит? — находясь все еще в мрачном состоянии сказал Леднев со своего кресла.

— Не вскрыв, не узнаем.

— Серж, — обратился Сазонов. — Может я, конечно, и перестраховываюсь, но ты еще раз проверь качество защиты отсека. Не в службу, а в дружбу.

Сергей улыбнулся.

— Все будет в порядке, — кивнул он. — Защита, конечно, не боевого крейсера, но кое-что она выдержит. Непонятно, что вы все так зацепились за теорию мины?

— Такая глобальная катастрофа не с пустого места возникла. Была же какая-то причина. Так что мало ли что…

— Хорошо, — посерьезнел Сергей. — Я буду в технологическом, прослежу за защитой. Если что — отстрелю отсек. А вскрывать — вы уж тогда сами.

— Я Женьке это поручу — он у нас товарищ осторожный.

Два часа он просидел в тесном аварийном техническом отсеке, напряженно следя за уровнем защиты внутри пятого грузового и готовясь в любую секунду нажать на кнопку аварийной очистки. Как-никак — жизнь корабля, товарищей и его самого сейчас зависела от его сообразительности и скорости реакции.

— Женька, я отрублюсь на время вскрытия, — сказал он в микрофон. Чтобы не мешал, а ты уж посигналь лампочкой. Хорошо?

— Что ж ты внешний обзор не поставил? — поинтересовался Леднев.

— Лишнее отвлечение от пульта, — пояснил Сергей. — Скосишь глаза на экран, а тут все и случится.

— А контрольные приборы?

— Видишь, ситуация то нестандартная. Боюсь, они не разберутся. Да и сам знаешь — самый лучший прибор — это человек.

— Ну хорошо, прибор, — съиронизировал Женька. — Делай свое дело, а я уж мигну тебе, если живы останемся.

Сергей улыбнулся, машинально кивнув, внутренне расслабляясь и старательно изучая ряд сигнальных индикаторов. Их было много контроль шел по всем параметрам, от элементарных частиц до биологических факторов. Самое простое — это взрыв, хотя, если ядерный — то тут уж защита бессильна. Но ведь может быть все что угодно излучения, биология, пространственная трансформация и так далее Все это ему предстояло понять, осмыслить за короткий срок и принять единственно верное решение.

Полчаса прошли в страшном изнеможении. Пару раз возникала совершенно непонятная ему картина, но вроде ничего угрожающего он в этом не находил и аварийных мер не принимал. Беспокоил только повышенный фон нейтронов, но он был уже давно, являясь как бы особенностью этого погибшего мира, последствием непонятной катастрофы.

Неожиданно замигала лампочка внутренней связи — Женькин сигнал. Сергей вздрогнул, глянул на часы — прошло 32 минуты — слишком быстро для успешного эксперимента. Наверное, что-то не пошло, или случилось.

— Ну что?

— Давай к нам, — голос Женьки был непонятно спокойным.

Сергей вздохнул с облегчением — по крайней мере, ничего страшного не произошло.

— Зачем? Помогать монстров выталкивать из рубки?

— Сам увидишь.

Тон Леднева ему не понравился, и Сергей направился в пятый, мысленно перебирая, что же могло произойти.

— Ну, что у вас? — быстро спросил он, стремительно входя в отсек и обводя глазами застывших в креслах товарищах. И остолбенел — чуть в сторонке неестественно выпрямившись в напряженной позе сидела немыслимой красоты девушка в легком обтягивающем комбинезоне.

Она вдруг побледнела, качнулась навстречу вошедшему.

— Харви? — выдохнула она бархатно-грудным голосом с сжимающей душу интонацией.

Сазонов и Леднев замерли, ошарашено глядя на гостью.

Сергей несколько секунд смотрел на девушку, ничего не понимая. Потом вопросительно повернулся к товарищам.

— Позвольте вам представить. Наш бортинженер… — выговорил капитан как-то неестественно театрально.

— Сергей, — легкий поклон головы, словно на выпускном балу в корпусе космонавтов.

Она молчала, внимательно смотря на Сергея, и целая гамма чувств сменилась на ее красивом лице.

— Вот такой у нас подарок, — тихо шепнул Леднев.

— Кто она? — также тихо спросил Сергей, не отрывая глаз от напряженнозамершей фигуры девушки.

— Понятия не имеем. Это был первый звук, который услышали.

Жестом извинившись перед девушкой к ним подошел Сазонов.