Сергей Лукьяненко - Тринадцатый город

Следящий луч коснулся теплого живого комочка. Живое – значит, опасное. Маленькое – значит, не способно нести в себе разум.

Вспыхнула в ночи раскаленная игла лазерного излучения. Раздался судорожный визг. И наступила тишина. Лишь ровно и надежно гудели приборы.

Пилот спал.

3. Налет

«Это конец…» Мысли были какими-то ленивыми и безразличными. Тири понимал, что его странный поступок не останется безнаказанным. Нотацией или публичным покаянием он не отделается. Скорее всего, его ждет общественное порицание – полная коррекция психики.

«А что я, собственно, сделал? Просто встал, может быть, мне захотелось попить. Увидел Дежурного – и от удивления замер на месте». Тири помотал головой. Не стоит хитрить с самим собой. Дежурный все понял, он прочел в его глазах самый страшный из атавизмов – неравнодушие к человеку.

Гэл сел рядом, обхватил Тири за плечи. Спросил совсем тихо:

– А зачем он приходил, этот секторальный?

– Запомнил номер твоего Знака. А потом долго смотрел на тебя. Так странно смотрел, я думал, только мы так друг на друга смотрим… Слушай, Гэл, если будет собрание, то я скажу, что Дежурный сам атавик!

Тири даже не заметил, что, произнося слово «сам», он заранее согласился с непредъявленным еще обвинением.

– Это не поможет…

– Все равно! Пусть ему тоже будет плохо, пусть! Если бы я мог, то выбросил бы его из города, он хуже наружника, он…

– Тири, Тири, замолчи! Все равны, все одинаковы, все заме…

– Нет! Ты для меня не одинаковый, незаменимый! Ты не такой, как все!

– Тири, ты для меня тоже…

Дверь открылась. Впереди шел Дежурный их сектора. За ним неторопливо вышагивал Дежурный по ярусу.

Ребята вскочили. Дежурный по ярусу вышел вперед. Медленно поднял свой черный жезл, спросил:

– Эта?

Какой-то неправильный вопрос. Словно спросил о машине: «эта?». О Равном всегда говорят «этот». Может быть, их уже не считают за равных? Мысли у Тири путались.

– Да, – секторальный кивнул.

– А у тебя хороший вкус. По коэффициенту подходит?

– С лихвой. Я же скоро возвращаюсь…

– Понял уже. Что ж, это твое право.

Дежурные разговаривали так, словно не замечали ни Тири, ни Гэла. И от этого было особенно страшно.

– А парень, значит…

– Я был потрясен. Такой взгляд, просто мороз по коже.

– Хорошо. – Дежурный яруса направил жезл на Тири. – За мной, номер 12-364-907-Тири.

В каком-то спасительном оцепенении Гэл смотрел им вслед. Дверь закрылась, а он не в силах был отвести от нее взгляда. В углу спальни кто-то завозился, привстал с постели. Недоуменно взглянул на Гэла, открыл было рот, но промолчал, снова лег.

– Первый ярус, восьмой этаж.

Тири еще никогда не спускался так низко. Лишь слышал, что тут находятся сектора Дежурных.

И ярусный, и секторальный шли впереди. До Тири донесся обрывок реплики:

– …в тринадцатый. Пусть сами решают…

– Стоять! Руки за голову!

Тири не сразу понял, в чем дело. Увидел окаменевшие фигуры Дежурных, машинально остановился сам. И обернулся на голос.

Их было трое. Непривычно одетые, ненормально длинноволосые, с резкими, напряженными лицами. Чужие. Двое совсем молодых, чуть старше Тири, а одному, наверное, за сорок. И еще у них были в руках странные металлические предметы: толстые трубки с двумя рукоятками. Трубки были направлены на Дежурных.

Молчание длилось лишь несколько секунд. Потом тот, который был старше, нехорошо улыбнулся:

– Какая удача! Дежурные! И не всякая мелочь, а сам ярусный!

За спиной Тири раздался отчаянный, полный страха, визг. Ярусный, с искаженным от крика лицом, вскинул свой жезл. Жезл вспыхнул и выбросил многометровую огненную струю. Но за секунду до этого трубки в руках парней загрохотали, забились, расцветая язычками пламени, струйками сизого дыма. Раздался звук падения тяжелого, грузного тела.

Тири стоял в оцепенении. Ему казалось, что он видит необычный, запретный сон, что сейчас ударит гонг, и он раскроет глаза. Гонга не было. Высокий парень в буровато-желтой куртке взмахнул рукой, тонкая оперенная игла просвистела в воздухе. Укол в плечо. И темнота, упавшая со всех сторон.

– Гад, трусливый гад! Ушел! Куда вы смотрели, молокососы! – Форк, добежавший до поворота, уже спешил обратно.

– Куда? А что, по-твоему, мы должны были ждать, пока нас подпалят? – Гарт, кривясь от боли, тер покрасневшее лицо. Поднял жезл, спросил: – Возьмем?

– Выбрось. Это одноразовое оружие… Упустили второго, дурачье!

– Хватит, проводник! – с едва заметной угрозой сказал Гарт. – Ты тоже хлопал глазами! И вообще, слишком волнуешься!

Форк сразу обмяк. Кивнул головой.

– Ты прав… Ладно, сматываемся, а то рыжий щенок поднимет тревогу! Тащите парня.

Они побежали по коридору. Остановились у широкого отверстия, закрытого пластиковой сеткой. Гарт сильно дернул – сетка, подрезанная с трех сторон, задралась кверху. Арчи пошел первым, за ним Форк спустил обмякшее тело юноши, придержал, пока его не подхватил Арчи, скользнул сам. Гарт внимательно обвел взглядом коридор и тоже полез в вентиляционную шахту.

Он не мог спать. Понимал, что должен уснуть, чтобы набраться сил перед занятиями, и даже смутно догадывался, что сон приглушит боль… Но уснуть не мог. Гэл взглянул на соседнюю кровать – белели смятые простыни, плоская и жесткая поролоновая подушка. Тири увели. Навсегда. «Я же его больше не увижу», – вдруг понял Гэл. Вскочил, задевая за что-то в полумраке, натянул брюки и рубашку, бросился к двери. Заметил, что лицо у него мокрое, но раздумывать, отчего это, не было времени.

Гэл бежал по пустынному коридору к лифтам, где находился пост секторального. Может быть, Тири еще там…

На посту никого не было. Он прислонился к стене, постоял, сдерживая отчаяние. И разревелся, не понимая, что с ним происходит, смутно вспомнив, что плакал давным-давно, в детстве, а потом его отучили, потому что это тоже атавизм…

Стукнули двери лифта. Гэл резко обернулся и увидел секторального. Но в каком виде! Куртка разорвана, на лице длинный кровоточащий след, а от прежней уверенности в движениях не осталось и следа. Дежурный увидел Гэла и замер:

– Ты?

Гэл молчал.

– Ты плакал, малыш? – Секторальный неожиданно затрясся от смеха. – А я в тебе не ошибся!

– Где Тири? – Гэл даже не понял, что кричит на Дежурного. Но тот не возмутился. Прекратил хохотать, шагнул ближе, взял Гэла за плечи, наклонился к нему. Сказал слишком уж убедительным голосом:

– Мы бы его строго не наказывали. Вынесли бы нотацию и отпустили обратно.

Гэл взглянул в темные, прищуренные глаза и понял: врет. Но ничего не сказал, ждал продолжения.