Сергей Калашников - Внизу наш дом - второй вариант

Скажем, висение вниз головой на кольцах или турнике необходимо для тренировки сосудов головного мозга при работе в условиях самых неприятных перегрузок - отрицательных.

День мой был занят довольно плотно. Летняя пора, полёты идут интенсивно - работы много и всё время. Поскольку квалифицированных рабочих рук не хватает, то и рабочий день не имеет явно очерченных границ. От - когда понадобилось, до - пока всё не сделаешь. Трудился наравне с взрослыми, хотя и под присмотром. Первое время под присмотром, пока не заслужил доверия.

После лётных происшествий вообще всё сбивалось, а мы пахали, латая машины, которые в будущем станут ночным кошмаром фашистов. К У-2 у меня очень тёплое отношение - бывают такие удачные самолёты, которые на долгие годы способны пережить своего создателя и оставаться полезными после смены целых эпох в развитии авиации.

А тут ещё закопошилась под причёской одна мыслишка. Началось всё со списания вконец износившегося У-1, на мотор которого я положил глаз. А потом - и лапу. Начальник вообще-то приветствовал разного рода самодельное творчество, а желающих построить самолёт своими руками в это время хватало. Комсомол эту увлечённость поддерживал, даже некоторые средства где-то изыскивал для энтузиастов.

В общем, снял я со списанной машины старичка "Рона", сиденья, и много разных других полезных мелочей - не делать же своими руками в кустарных условиях ремонтной мастерской решительно всё! И призадумался - чего бы такого сотворить? Ведь моё увлечение авиацией до сих пор и не прошло... с одной стороны. И, с другой стороны, знаю я о ней столько, что и сам порой понять не могу, чего ещё хочу.

***

Так чего же я хочу? Поскольку детство моё не оставило в душе воспоминаний о событиях, которые хотелось бы снова пережить, то распрощался я с ним без особого сожаления. Все значительное, что запомнилось из прошлой жизни, происходило здесь, на лётном поле и ещё в небе, когда начал летать. Поэтому, задумавшись о собственных поступках, понял - я устремился туда, куда меня всегда тянуло. И теперь имею возможность точно так же, как и в тот раз, вырасти, закончить аэроклуб, на год или два раньше поступить в летное училище, выпуститься с отличием, лучше досрочно и даже попасть в кадровую часть. Возможно. Если меня примут в пятнадцать лет, то есть сущим цыплёнком. Военное училище - это, всё-таки, не аэроклуб. Там всё куда строже.

Однако, перспектива встретить начало войны на МиГе, а не вступить в неё в разгар отступления на "Чайке", стоит усилий, которые потребуются для её реализации. К тому же я знаю и технику противника, и его излюбленные тактические приёмы. Впрочем, могу и на "Ишачке" крепко насолить супостату, особенно, если мне достанется машина с пушечным вооружением. Были такие - помню. Они, правда, в пилотировании оказались довольно сложными. Даже сложнее, чем машины более ранних модификаций, но мне под силу.

Итак, насколько я сам себя понял, будущая Великая Отечественная для меня реальность. Реальность, которую хочется изменить. Сделать так, чтобы наши потери оказались меньше, а вред, нанесённый врагу - больше. Как это обеспечить в масштабе страны, я не знаю. Мой уровень компетенции никак не выше авиаполка. Стратегия - не мой удел. Да и не помню я в точности ни дат, ни количественного состава войск, участвовавших в тех или иных сражениях. Опять же пробиться на достаточно высокий руководящий пост в моём возрасте немыслимо. Да и организаторскими способностями не блещу - я себя неплохо знаю.

В тактике секу, в технике разбираюсь, могу обосновать необходимость принятия или не принятия некоторых известных из истории решений, при рассмотрении вопросов по которым никто не поинтересуется моим мнением. Конечно, есть вероятность что, доказав осведомлённость относительно будущих событий, я привлеку к себе внимание. Но, многое ли я помню в точности? Эпопея челюскинцев в этом году уже завершилась, а из событий ближайшего будущего я могу припомнить только что-то про появление сообщений о рекордсмене-шахтёре Алексее Стаханове. Но не помню ни дат, ни названия шахты.

Хотя, это для меня сейчас единственное доказательство осведомлённости о событиях грядущего. Война в Испании, начавшаяся с мятежа состоится ещё через год. То есть - в тридцать шестом. Потом Халхин-Гол в тридцать девятом и Финская зимой с тридцать девятого на сороковой. Вот и весь мой актив. О событиях тридцать седьмого и тридцать восьмого годов я ничего не помню - в это время мои чувства были наполнены безответной любовью.

 Маловато будет. Недостаточно, чтобы подобного рода "прорицаниями" убедить более-менее влиятельного человека, что я из будущего.

Вот если бы сыграть от обратного! То есть - сделать так, чтобы меня уличили в чём-то подобном! А потом допросили - я бы ничего скрывать не стал, тем более, что про авиацию и её проблемы этого периода могу рассказывать часами, прикидывая, а можно ли было найти лучший вариант? В старости я неплохо полазил по интернету, разбираясь в хитросплетениях самых разных мнений и прикидывая свои воспоминания и знания к рассуждениям разного рода умников. Некоторые мысли показались мне не лишёнными резона. И предложить подобного рода решения мне будет позволено только в случае, если я стану отвечать на вопросы человека облечённого немалой властью.

Нет, на встречу с товарищем Сталиным в моём положении рассчитывать глупо - мелковат я для этого. Самое большее - кто-нибудь из компетентных органов поинтересуется и передаст протокол допроса вверх по инстанциям. Так что нужно привлечь внимание к своей особе и хорошенько продумать свои высказывания.

Как привлечь внимание? У меня есть только один способ - построить самолёт с необычными для этого времени свойствами. Причем - из здешних материалов и с современным двигателем. То есть - не слишком мощным и излишне тяжеловатым на мой вкус.

Надо же! А ведь даже ещё ничего толком не обдумав, я уже начал к этому готовиться! Имею в виду разграбление списанного У-1.

***

 Первой зарплаты ученика моториста мне хватило на несколько очень важных покупок. Во-первых, несколько тонких длинных брёвен и их доставка на ломовом извозчике. Во-вторых, большой рулон обёрточной бумаги. И, наконец, в-третьих, возок песка, который я хорошенько просеял, упаковал в мешки и сложил под крышу. Ну, да, пришлось потратиться на собственно мешки - в аэродромном хозяйстве лишних не нашлось. Так что не осталось даже на леденцы.

Брёвна я просто расколол вдоль и потом долго выглаживал рубанком - мне требовались длинные идеально прямослойные рейки. Так вот, как ни был я придирчив при выборе хлыстов, а идеальным оказался только один. Лишь из него удалось получить семиметровой длины планки без единого сучка, без малейшей свилеватости. Зато оказалось их достаточно - как раз на два лонжерона.