Дай бог каждому - Каганов Леонид Александрович
– Гигантская жужелица справа! – заорал Инспектор.
Я отпрыгнул влево и рубанул галстуком.
– Паук-крестоносец за спиной! – заорал Инспектор. – Руби его!
Опустив меч, я подпрыгнул, поглядел, где солнце, и бросился наутек.
– Куда понесся? – заорал Инспектор. – Там вешки!
Но я уже залег за кактусом, прикрывшись ветками, что валялись рядом. Инспектор внимательно осмотрел, как я спрятался, но ничего не сказал – в тень от кактуса я вписался ровно.
– Развязать боевой галстук, повязать учебный, – скомандовал он и тоже взял бамбуковую палку.
Гонял он меня недолго, зато по всей площадке. Я отбивался изо всех сил, но и на вешки поглядывать не забывал. Молодой Инспектор галстуком владел отлично, спору нет, я три раза получил по голове и один раз по коленкам. Но в опасные места ему меня загнать не удалось, и ни за одну вешку я не заступил.
– Стоп, – сказал Инспектор с сомнением и воткнул учебный галстук в землю. – Ладно, считай, сдал площадку, иди к крыльцу, жди батю, назначит день, когда сдавать местность.
– За ваше здоровье! – с восторгом поклонился я.
4. Местность
В назначенный день я пришел к нужным воротам окружной. Толстый лысый Инспектор чуть опоздал.
– Готов? – хмуро спросил он.
Я кивнул, и мы вошли в карантинную зону. За окружной я бывал, наверное, раз двадцать – и с экскурсиями, и как спутник, и как помощник на заготовке дров. Но каждый раз было страшновато, а уж теперь – и подавно. Галстук, который мне выдали на проходной, оказался тяжелым и туповатым, с металлической рукоятью, которая неприятно холодила руку. Через эти ворота я никогда не ходил, за ними оказалась долгая равнина, а поодаль темнел лес.
Дверь карантинного бокса закрылась за нами, а Инспектор все шагал и шагал вперед, не обращая на меня внимания. Лишь когда отошли на приличное расстояние, Инспектор обернулся и произнес со значением:
– Экзамен хочешь сдать… Просто так никто не сдает…
Я промолчал, Инспектор продолжил:
– Но есть способ…
Я снова промолчал.
– Мигель-пастух, ты понимаешь, о чем я говорю?
– Нет, – ответил я, хотя, конечно, понимал.
– Мигель-пастух, – произнес Инспектор, – я мог бы тебе помочь. А у тебя в стаде нету лишней пары саранчи?
– Мы бедно живем, господин Инспектор, – ответил я. – У меня нет своей саранчи. Я гоняю чужую саранчу утром на выпас, а вечером обратно хозяевам.
– Ну, как знаешь… – пробормотал Инспектор. – Вон видишь, Святофор? Что положено делать?
– Остановиться с зеленой стороны Святофора, ваше благородие, чтобы помолиться.
– Веди к нему. Ты ведущий, я ведомый.
Я подобрался, положил ладонь на рукоять галстука, как требовала инструкция, и пошел вперед, вглядываясь, которая сторона зеленая. Остановился я у Святофора как положено – за пять шагов. Встал на колени и прочел молитву:
– Господи наш, Спаситель, единый в трех, Эллибраун, Переводсанглийского и Татьянасмирнова, ниспошли нам удачу!
– Господи наш, Спаситель, единый в трех, Эллибраун, Переводсанглийского и Татьянасмирнова, ниспошли нам удачу! – пробормотал Инспектор за моей спиной и вдруг продолжил буднично: – А, скажем, три мешка пшеницы?
– Мы бедно живем, господин Инспектор, – повторил я, поскольку это было сущей правдой.
– Тогда шагом марш к лесу, – лениво вздохнул Инспектор.
Я встал и пошел к лесу, внимательно глядя под ноги, на солнце и на вешки, расставленные по полю. Опасности пока не было. Вдали на поле запела дикая цикадка.
– Цикадка-цикадка, сколько мне годков осталось? – машинально спросил я и тут же получил увесистого тумака в спину, да такого, что чуть не упал.
– Минус три балла! – рявкнул Инспектор. – На местности с цикадами не гадаются!
Я досадливо умолк, потому что совсем забыл про это правило.
На опушке леса оказалось спокойно и натоптано – видно, сюда часто ходили. Я-то боялся диких джунглей, путанных и плохо размеченных вешками, а если такая накатанная дорога…
– Поворачивай, поворачивай налево в заросли, – проскрипел сзади Инспектор.
Вздохнув, я свернул с нахоженной тропы в заросли. Куст ядошипа я заметил издали, остановился и предостерегающе поднял руку. Инспектор удовлетворенно хмыкнул. Следы гигантской жужелицы я тоже заметил – они были старые, прошлогодние. Вскоре под ногами захлюпало, я думал, просто лужи, но вдали замелькали болотные вешки.
– Остановись за третьей вешкой, – скомандовал Инспектор.
– Здесь по вешкам болото, а на болоте стоять нельзя – к утопленнику, – твердо отчеканил я и, увидев, что Инспектор уже открывает рот, быстро закончил: – Но, с другой стороны, я обязан выполнять все указания Инспектора, поэтому если ваше благородие настаивает…
– Не проведешь тебя, Мигель-пастух, – хмыкнул Инспектор. – Но все равно никто с первого раза не сдает. Давай-ка покажи, как ты пересекаешь болото…
5. Болото
Я начал прыгать сквозь заросли тростника по кочкам. Инспектор – за мной. Вначале шло хорошо, мы уже почти пересекли болото, но в какой-то момент мне показалось, что на следующей кочке что-то блеснуло. И я не прыгнул, а поднял руку. Инспектор этого не ожидал, думал, я освобожу кочку, поэтому прыгнул и с размаху налетел на меня – так, что я чуть не скатился в лужу.
– Остановка на болоте? – разъярился он. – Не следишь за спутником? Грубейшая ошибка, Мигель-пастух, незачет!
– Мне показалось, там блеснуло… – пробормотал я.
– Где?! – презрительно скривился Инспектор, близоруко щурясь.
– Вон на той кочке… Как бы не…
– На этой? – Инспектор прыгнул на следующую кочку, но не долетел – завис в воздухе, словно прилип.
– Ваше благородие! – прошептал я. – Ваше благородие! Это ж паутина!!!
– Идиот! Кретин! Придурок! Из-за тебя все! – зашипел Инспектор, пытаясь отлепиться, но это ему не удавалось.
Я замешкался, потому что не помнил, что надо делать, если паутина на болоте. На сухом месте – ясно, а вот на болоте? В конце концов я решил, что здесь неглубоко, и аккуратно шагнул с кочки. И тут же погрузился по щиколотку в студеную воду. С чавканьем вырывая ноги, я остановился за три шага до Инспектора, зачерпнул со дна грязи и поплескал вокруг, обозначая паутину. Немного попало и на спину Инспектора, но что уж тут поделать.
– Не вздумай рубить галстуком! – прошипел Инспектор.
– Знаю, знаю, ваше благородие, – успокоил я его. – Паутину не рубят, паутину отмазывают.
Паутина была толстая и явно не учебная – без белой разметки по краям. Но, слава Спасителю, желтоватая, а значит, старая. А значит, шатуна поблизости нет. Ладно бы, в чаще, но откуда паутина так близко к окружной? Инспектор влип прочно – сразу в восьми местах. Я вынул платок и начал грязью отмазывать Инспектора от нитей. Инспектор больше матерился, чем давал указания. Наконец мне удалось отмазать его полностью, и он плюхнулся в грязь рядом со мной. Я помнил, что правила велят немедленно убираться обратным маршрутом, повернулся, махнул рукой и поскакал по кочкам. Инспектор поскакал за мной, но когда вокруг замелькали заросли, вдруг догнал меня и схватил за плечо.
– Послушай, Мигель-пастух, – прошамкал он. – Ты все сделал правильно, я тебе зачту местность, но не рассказывай никому, что я упал в паутину… Стар я уже, глаза мои видят худо…
– Так точно, ваше благородие, никому не скажу! Но надо быстрее уходить…
Я рванулся вперед, но Инспектор снова схватил меня за плечо и развернул.
– И еще… – начал он.
Я сначала не понял, что произошло. Словно вдали по тростнику дробно прошелестел ветер. Но в следующий миг между стволами мелькнуло острое хитиновое колено, и я заорал:
– Паук-крестоносец за спиной!!!
Инспектор все-таки был тертый и опытный, он даже не стал оборачиваться. Бросился в сторону, а я за ним, хотя, будь моя воля, я бы кинулся обратно к тропе, к окружной, к мегаполису. А что еще делать, если нет кактусов и нету тени, где можно спрятаться? Только потом я уже вспомнил, почему к окружной бежать нельзя, – на равнине шатун догонит мигом.
