Грязный урок сердца - Элизабет Бир
Она видела то, чего не мог видеть Мертвец. Спина трупа была совсем съедена, под обрывками кожи пульсировали прозрачные сегменты большой личинки.
Во всяком случае она надеялась, что он мертвый. Надеялась со всей силой отвращения, хотя из свежих рваных ран на мертвом теле, словно делая ее надежду ложной, выступила густая кровь.
Лзи отпрыгнула, но врожденное любопытство, сделавшее ее естествоиспытателем, заставило ее внимательнее посмотреть на личинку. У нее была блестящая черная голова, словно из полированного обсидиана, и Лзи увидела жвалы, погруженные в основание человеческого черепа. Видимая часть жвал была длиной с ее палец, тонкий конец свидетельствовал, что челюсти проникли глубоко в мозг. Там и сям виднелись членистые конечности, глубоко вонзившиеся в гниющее тело.
По всей длине личинки прошла тошнотворная неровная судорога. Труп дернулся и повернулся к Лзи в болезненном, захватывающем танце. Замелькали руки, и Лзи с растущим ужасом увидела, что из распадающейся кожи смотрят ясные, не затуманенные, не мертвые глаза.
«Да очистят нас драконы бури своим громом!» — подумала она и отскочила в сторону. Взмахнула ножом, но под слоем пальмовых листьев скрывался мозаичный пол, и некогда ровная поверхность теперь была заплетена корнями. К тому же повсюду валялись обломки камней, упавших с крыши. Она споткнулась и ударилась пальцами ног. Острая боль взлетела к коленям. Лзи не понимала, как удержалась на ногах. Падая, она извернулась и приземлилась на ягодицы, в ужасе глядя на преследующее ее разлагающееся лицо.
Тварь шаталась, как пьяная, волочила ноги, качалась и дрожала. Лзи предостерегающе вытянула вперед руку с ножом. Она увидела за клинком, что Мертвец поднял правую руку. Что-то ярко сверкнуло, осветив его синие жилы, загремело, словно дробились камни. Потянуло едким запахом черного пороха. Паразит дернулся от удара и бесцеремонно упал на ноги Лзи, слегка подергиваясь.
Лзи закричала сквозь стиснутые зубы — больше от отвращения, чем от боли, и выдернула ногу. Она съежилась, тяжело дыша, а Мертвец быстро перезарядил оружие. На Лзи упала тень, и она, чувствуя, как учащается сердцебиение, обернулась.
Это был гейдж; его одежду и медный панцирь покрывали жидкости двух или трех цветов. Ихор, подумала она, и, вероятно, яд. Он вытирал большие руки в металлических перчатках об одежду, оставляя не поддающиеся определению полосы. Потом наклонился и подобрал ее кожаные ножны с того места, где они лежали среди мусора.
— Что ж, — сказал он, протягивая Лзи ту перчатку, что была чище, — похоже, это привлекло их внимание. Вставай. Впереди лестница, а они все-таки могут протиснуться между столбами.
— Или может быть больше вот таких, — сказал Мертвец, не убирая пистолет в кобуру. Он показал на тварь на земле, которая продолжала подергиваться. — Разных отпечатков было четыре.
Лзи с помощью гейджа встала: ушибы мешали двигаться. Она спрятала нож. Потом наклонилась и обеими руками подняла такой большой кусок камня, что даже крякнула. Она вспомнила чистые карие глаза на гниющем лице трупа, захваченного паразитом.
Подняв камень на высоту груди, Лзи бросила его. Он с ужасным звуком ударил в череп хозяина личинки, и труп сразу замер.
— Теперь можно идти.
Монотонное гудение трупных ос становилось гуще, словно бы слоилось, и Лзи даже ощутила дрожь в глубине груди. Ей чудилось, что поверхность тела гейджа мелко дрожит. Оглядываясь, она видела: темнее стало не только потому, что они углублялись во дворец, но и потому, что гигантские осы заслоняли снаружи солнечный свет. В таких количествах насекомые обладали запахом, плесневым, как у опавших листьев. Но не таким чистым.
Никто из путников не спрашивал, как им удастся уйти из дворца, куда с таким трудом попали, но Лзи думала об этом. Возможно, они смогут дождаться дождя. На островах Баннера, где в море Бурь живут драконы, грозовые тучи всегда где-то рядом. В ненастье летающие насекомые прячутся, иначе их унесет в море.
Она надеялась, что это применимо и к насекомым длиной восемь футов.
Впереди брезжил свет, и они пошли туда. Под вуалью стучали зубы Мертвеца, но пистолет в руке он держал ровно. В другой руке он держал ятаган, который тоже не дрожал. Гейдж с удивительной ловкостью двигался между колоннами, хотя мог бы по неосторожности снести этот заплесневелый дворец.
Они вышли на открытое, без крыши, пространство; здесь тоже было слышно гудение ос, но издалека, то громче, то тише, как звон цикад. Нарядные фонтаны, теперь забитые мусором, и многочисленные статуи свидетельствовали о том, что это внутренний дворцовый двор. Гигантское дерево извилистыми корнями подняло окружающие камни и скамьи, которые когда-то укрывало своей тенью; эти корни как будто могли в любое мгновение вырваться из земли, и дерево смогло бы размахивать ими, как оружием. За деревом высилось здание, окруженное множеством обвалившихся веранд. Как и колонны, здание было из красного, черного и белого камня. Когда-то окна были застеклены — исключительная роскошь для дворца, построенного в те времена в таком месте, и кое-где еще блестели редкие неразбитые оконные панели.
— Мы сможем пройти там? — спросил гейдж, останавливаясь у предпоследнего ряда колонн.
— Должны, — ответил Мертвец, взглянув на Лзи. Она вспомнила, что она наниматель. И может немедленно прекратить все это.
Но ее жизнь — это служба. К тому же вернуться они не могли.
— Должны, — согласилась Лзи. Она принялась оглядываться в поисках какого-нибудь плана или по крайней мере растений зодиа, когда раскрашенная дверь за обломками одной из веранд отворилась и вышла женщина в белой юбке и сандалиях со шнурками; ее длинные черные волосы были заплетены в косу толщиной с запястье Лзи; женщина стояла в рамке темного входа.
Лзи коснулась рукояти своего длинного ножа.
— Не стойте на месте, — сказала женщина. — Если идти быстро, сейчас это место можно безопасно перейти. Я давно изучаю этих трупных ос. И много знаю о паразитах.
Они пересекли изуродованный двор и осторожно поднялись по ступеням, которые под тяжестью гейджа проседали, но не скрипели. Темнота внутри оказалась не такой кромешной, как предполагала Лзи. Только по контрасту с ярким солнцем казалось, что здесь темно. На самом деле внутри дворца они нашли приятное слабое освещение и прохладу.
И обстановка сохранилась гораздо лучше, чем во дворе и под колоннадами.
Когда женщина закрывала дверь, засверкали ожерелья и тяжелые браслеты; золото светилось, оттененное ее смуглой кожей. Она загорела — Лзи разглядела более светлую полоску над поясом юбки, — но под драгоценностями не было полосок без загара, их надели недавно. В ткань одежды этой женщины были вшиты деревянные амулеты, и вшиты давно: нити обтрепались, в тонкую филигрань узоров
