База Судного Дня - Василий Анатольевич Криптонов
– «Торпеда»? – ахнула Вероника.
– Ку-ку, сеньор Риверос! – проревел не своим голосом Рикардо. – Туки-туки, дети!
Как он дышал без маски? Почему его не убивал холод? Что, черт побери, значит «торпеда»?
Времени разбираться не было. Во-первых, Рикардо вытянул руку в нашу сторону и прорычал: «Огонь!» А во-вторых, пол всерьез вознамерился стать вертикальным.
Круг, в центре которого мы стояли, разделился на две половинки, и обе они, будто створки гигантских ворот, открывались вниз. А на одной из створок стоял наш…
– Танк!!! – заорал я и бросился к нему, надеясь, что меня поймут.
Не такой уж я и тормоз. Ясно, к чему все идет: нам придется падать, а на нас будет падать танк. Кроме того, неизвестно, какая там высота, и что внизу, так что лучше падать в танке, или хотя бы на нем.
Мы с Вероникой оказались по одну сторону разлома, Джеронимо – по другую. Он перепрыгнул и, схватив сестру за руку, бросился бежать. Я отставал. Все-таки три дня горячки, на одной воде, ослабили меня.
Грохнули выстрелы. Внутри у меня все сжалось в ожидании взрывов. Взрывы послышались, но какие-то отдаленные. Снаряды рвались там, внизу, в неизвестности, лишь один угадал по плите. Пошла вибрация. Я припал на одно колено, но встал и побежал дальше. Навстречу мне, будто обрадовавшись встрече после долгой разлуки, покатился танк. С дула соскользнул труп и сбил с ног Веронику. Они в обнимку покатились вниз. Джеронимо одним прыжком взлетел на танк и обернулся, держась рукой за дуло.
Я схватил за руку катящуюся мимо Веронику. Труп канул во тьму, а я понял, что бежать дальше нет смысла. Танк – вот он, а пол – уже не пол. Мы чудом удерживались на практически вертикальной поверхности.
– Держись! – крикнула Вероника.
Я обхватил ее. Показалось, будто ее тело сделано из стали. Она зарычала.
Вероника оттолкнулась ногами, мы прыгнули под углом, у самой морды танка, перевернулись в воздухе и… приземлились на ноги.
Я тряхнул головой. Мы стояли на башне танка, который летел вниз, в темноту.
– Держись! – опять взвизгнула Вероника.
Мы схватились за края открытого люка, Джеронимо обнял дуло, повис под ним, как давешний труп.
– Сообщите дону, – прогремел над нами голос Рикардо. – Мы нашли базу.
Танк куда-то упал. На что-то, оказавшееся не так уж низко. Спружинил, подлетел. Меня оторвало от люка, я кубарем покатился по броне, сверзился с нее. Оказавшись лицом вверх, увидел исчезающую полоску черного неба. Створки закрывались, быстро и беззвучно.
Глава 5
– Эй, говнюк, ты живой?
Я завертел головой. Почему так темно-то, Господи?! Ага, ясно. Я просто без маски. Лежу на чем-то, напоминающем гамак.
– Я вырубился?
– Минут на десять, ничего не пропустил.
Голос Вероники звучал приглушенно сквозь маску. Я зашарил руками в поисках своей, и Вероника сунула мне ее в руки. Ну вот, здравствуй, зрение!
Мы висели в сетке, под самым потолком. Танк основательно ее натянул, так что я лежал под углом, ногами к танку. Вероника сидела рядом на корточках.
– Воздух синтезированный, дышать можно. Внизу – какой-то зал со скамейками, двери по периметру. Высота – метров десять. Сеть прочная, нож не берет. Спасибо, что придержал.
Последнюю фразу она произнесла скомкано и отвела взгляд.
– Ерунда, – покраснев, ответил я и тоже отвернулся. – Если бы не твой прыжок…
– Да, да, ну, мы все живые, все молодцы, и давай замнем тему.
Она протянула руку, и я, опершись на нее, встал. Покачнулся. Тяжело стоять на наклонной сетчатой поверхности, да и голова кружилась.
– Мне надо поесть, – пробормотал я.
– Всем надо, – вздохнула Вероника. – Но наш НЗ под танком. Размораживается.
– Наш – кто?!
Вероника смотрела на меня виновато и будто бы с сомнением: а стоит ли говорить? Впрочем, я уже и сам понял. Труп, болтавшийся под дулом, был резервом, самым последним. Конечно, где еще взять еды, когда нет синтезаторов, а до ближайшего дома ехать не меньше тысячи километров! К тому же, ближайший дом наверняка получает от Фантома генераторы и не захочет с ним ссориться.
Я представил, как мы, лишенные возможности развести костер, вырываем из-под танка куски…
На колени плюхнуться я успел. А вот маску снять не догадался. Блевать было особо нечем, но все равно я чуть не захлебнулся. В панике не сразу получилось сорвать маску. Едва отдышавшись, я услышал, как Вероника покатывается со смеху.
– Извини, – выдавила она. – Нервы…
Вероника Альтомирано жалуется на нервы? Что-то тут не так…
Я опять ничего не видел. Перевернул маску, вытер лицо перчатками, снял их.
– В каннибализме нет ничего смешного!
Вероника в ответ расхохоталась еще истеричнее. Но быстро осеклась, когда вокруг нас загорелись лампы. Забранные металлической сеткой фонари ровными рядами тянулись по стенам от потолка до уровня двери внизу.
– Большего пока не могу, – доложил Джеронимо, выбираясь из танка. В правой руке он держал смартфон, в левой – что-то серое. Спрыгнув на сетку, он ловко подбежал к нам и вытянул левую руку. – Вот, в карманах завалялись.
Три сушеных гриба, из тех, что нам в изобилии насыпали в подземельях Красноярского Метро. В благодарность за победу над триффидами. Только вот рюкзаки мы оставили в доме Толедано.
Я взял один гриб, а Вероника, когда Джеронимо протянул руку ей, отвернулась:
– Болезному отдай, пусть восстанавливается.
– Нет, – отстранился я.
Вероника, должно быть, сильно проголодалась. Сразу вспылила:
– Хватит выпендриваться! Пока дают – сунул за щеку и наслаждайся!
– Подержи! – Джеронимо сунул гриб мне и побежал к танку.
– Ай, черт! – вздохнула Вероника. – Я опять что-то не то сболтнула.
Я приблизился к ней.
– Возьми. Пожалуйста. Нам всем троим нужно держаться. Мозги, Сила и Какая-то Сомнительная Хрень, без которой история не получается.
Вероника улыбнулась и взяла гриб у меня с ладони. Мы присели, хрустя сухими комочками. Смотрели, как Джеронимо вытаскивает из танка рюкзак, из рюкзака – лампу-шарманку с кактусом. Потом принялся шарить по боковым карманам.
– Не такая уж ты и хрень, – сказала Вероника. – Когда надо, ты все делаешь правильно. Просто из-за того, что у тебя нет нормальных человеческих чувств, иногда ведешь себя неадекватно.
Сердце заколотилось. Хотелось сказать: «Да чувствую я, чувствую!» Но я побоялся. Со мной бесчувственным она может сидеть рядом и разговаривать. А если я опять утрачу над собой контроль, разрыдаюсь или полезу целоваться?.. Меня бесчувственного она, может, однажды и полюбит.
Джеронимо издал восторженный возглас и вытащил из кармана рюкзака общую тетрадь. Вероника застонала. Ну да, она что-то говорила о тетради Джеронимо, еще когда мы сидели в упавшем самолете.
– Он туда записывает твои высказывания? – предположил я.
– Угу, – буркнула она. – Гаденыш мелкий.
Злости в голосе не было, только усталость. Да и вообще, выглядела Вероника непривычно вялой и безжизненной.
Пока Джеронимо строчил, я посмотрел вниз. Рвота из маски капала в середину круга из металлических скамеек. Пусто. Тихо. Только осколки снарядов валяются на полу.
– Каков план?
Вероника пожала плечами:
– Сила не помогает, остаются мозги. Вон, лампочки же он как-то зажег.
– О, ерунда, – отмахнулся Джеронимо, убирая тетрадку. – Я просто связался с компьютером и передал на него сообщение: «Включите, пожалуйста, свет».
– Ты же говорил, что выпаял модули связи! – воскликнула Вероника.
– Да, сестра, это называется ложью. Но я солгал ради великой цели. – Он прижал руку к левой стороне груди. – Поверь, когда вернется солнце, ты простишь…
– Передал сообщение? – перебил я. – Не команду?
Джеронимо яростно закивал.
– То есть… – Я боялся высказать предположение.
– Да-да, на этой базе есть жизнь. Но…
Как будто трубы судного дня, загрохотал голос:
– Встаньте!
Я вскочил раньше, чем понял, что происходит. Вероника подлетела одновременно со мной, перехватив автомат. Но внизу по-прежнему никого не было. Голос раздавался из щелей в стенах, за которыми скрывались мощные динамики.
Джеронимо
