Суперфуд - Анна Урусова
Не уверен, что это было лучшим способом провести отпущенное мне бессмертие, но и других вариантов я не видел. Кто-то, возможно, кинулся бы строить империи, менять мир, делать удивительные открытия… Кто-то другой, не я. Сделав меня бессмертным, брокколи не изменила мой разум, не сделала меня ни гением, ни филантропом, ни лидером.
С первыми проблемами с памятью я столкнулся в середине столетия. Почему-то, вопреки мифам о старичках, детально помнящих царя Гороха и путающих имена собственных внуков, я прекрасно помнил события последних дней. А вот такая базовая информация, как имя, возраст, родной город и прочее потихоньку истиралась из моей головы. Тогда я сделал ежедневную шпаргалку, содержащую основные сведения обо мне, и читал её каждое утро, со скрипом признавая справедливость написанных слов.
В конце шестидесятых я остался один, похоронив мать, пережившую отца всего лишь на несколько лет. Последние годы я провёл с ними, в Астрахани, пытаясь найти ответ на вопрос: что же делать дальше? И только установив в двойной памятник последнюю урну с прахом, я понял, что самостоятельно не смогу найти ответ на этот вопрос. И пошёл сдаваться.
Для сдачи я выбрал Федеральную Службу Безопасности — в полном соответствии с информацией, полученной мной из комиксов и супергеройских фильмов. Не буду описывать, чего мне стоило попасть к достаточно высокоранговому сотруднику, но в две тысячи семьдесят втором встреча всё-таки состоялась. И снова, стоя в начальственном кабинете и глядя на человека, искренне не понимающего, зачем я отнимаю его время, я произнёс:
— Здравствуйте. Меня зовут Кирилл и я превращаю в брокколи любую еду, к которой прикасаюсь. Всегда. Я готов пройти любые тесты и исследования.
И добавил:
— Умоляю вас, найдите для меня дело.
***
Первые годы меня исследовали. Ещё бы — средство, способное продлевать жизнь вместе со здоровьем и молодостью. Но, хоть медицина и шагнула вперёд по сравнению с двадцатым годом, ничего особо интересного не нашли. Только ту же самую штуку в моих клетках, что и первые изучавшие меня биологи, да какую-то неравномерность в электрической активности мозга. Даже брокколи по-прежнему отказывалась существовать, не соприкасаясь со мной или со столовым прибором у меня в руках.
Зато объяснили, почему я начинаю забывать далёкое прошлое. Если я всё правильно понял, то мой мозг вроде как защищается таким образом от нестандартных нагрузок. Ну и место под новую информацию освобождает. Так что читать мне собственную автобиографию по утрам до скончания века.
Убедившись в том, что выжать из меня эликсир бессмертия пока не выйдет, врачи вернули меня госбезопасности. А те передали космонавтам — участвовать в колонизации недальних планет и астероидов. Так я и провёл ближайшие три сотни лет: перемещаясь между поясом астероидов, Титаном и Энцеладом, строя базы и иногда становясь из Антонова Антеевым и обратно.
Не знаю, сколько бы времени это всё продолжалось, если бы в две тысячи четыреста тридцатом году не изобрели двигатель, выдающий скорость в целую половину скорости света.
Двигатель оказался штукой крайне дорогой, большой и энергоёмкой, но каким-то чудом страны договорились и о том, в каких пропорциях скинутся на постройку корабля на его основе, и о том, куда лететь в первую очередь.
И спустя всего шестнадцать лет со дня создания двигателя огроменная ракета, названная просто и безыскусно: «РАХ3», стартовала к красному карлику К2-18, что в созвездии Льва. Двести сорок лет мы должны были лететь туда: я и семьдесят моих коллег, мирно дремлющих в своих криокамерах. Для меня криокамеры не было: хоть кораблём и управлял крайне современный ИИ, но оставить в его руках судьбу всей миссии так и не решились. Я должен был следить за состоянием корабля и при необходимости будить члена команды, обладающего необходимыми знаниями и умениями или, если проблему можно было решить удалённо, связываться с Землёй.
Основной цели миссии — найти внеземных братьев по разуму — мы достигли ещё до того, как вошли в атмосферу планеты. В тот момент, когда космический корабль поистине великанских размеров молча, но крайне доходчиво, приказал нам следовать за ним. К счастью, командира и большую часть команды я к тому моменту уже разбудил, и принимать решения пришлось не мне.
Оказавшись на К2-18, мы вынужденно сделали целых два открытия. Во-первых, учёные, считавшие, что планета заселена каким-то аналогом земных неандертальцев, капитально ошибались. Во-вторых, все остальные учёные ошибались тоже. Насколько я помню, никто из них не предполагал, что мы обнаружим неплохо развитую и весьма агрессивную цивилизацию крупных разумных ящеров, отдалённо похожих на земных динозавров.
Пару лет мы провели в относительно комфортной тюрьме, изучая язык местных и знакомя их с земным (после недолгих пререканий решили остановиться на простом искусственном «земе», строго логичном и разработанном специально для инопланетян). Динозавры нас особо не тиранили: кормили досыта (тем, кто не смог есть местные блюда, готовили из корабельных продуктов), изредка выводили на прогулки, даже целых два раза позволили поприсутствовать на каком-то всепланетном празднике с музыкой и плясками. Махины размером с пятиэтажку, исполняющие что-то близкое к акробатическому рок-н-роллу, это, знаете ли, незабываемое зрелище.
И только достигнув приемлемого уровня взаимопонимания, мы осознали, что полёт к К2-18 был одной из самых идиотских идей человечества. Как оказалось, ящеры уже исследовали всю собственную систему и отчаянно страдали от скуки, неспособные пока что изобрести средство для перемещения на приличные по галактическим меркам расстояния. Наш корабль их вполне устраивал. Толком перемещаться на нём туши размером с трёхэтажный коттедж не смогли бы, а вот разобрать, понять и построить что-то своё нужных размеров — запросто.
И ладно бы они просто хотели научиться делать такие же крутые двигатели, как наш. В этом случае мы бы им и связь с Землёй постарались наладить, и сами бы консультацию дали. Но, как абсолютно беззастенчиво признался один из следящих за нами ящеров, Земля и земляне для них — противник и законная добыча, которых у этого динозаврьего государства не было уже очень и очень давно.
Что нам было делать? Только выбить дверь камеры, толпой напасть на охранника и, не считаясь с потерями, прорываться к кораблю. Наш безумный план удался исключительно потому, что, даже считая нас противником, динозавры относились к нам примерно так же, как мы, люди, относимся к котам. Многие ли из нас всерьёз задумаются о том, что коты могут сбиться в стаю и напасть на человека? Вот и динозавры не
