Владимир Егоров - Падение Арконы

Не может быть! За опустевшими задними рядами, вернее над ними, ему померещилось огромное лицо. Знакомое лицо, изрезанное шрамами морщин, вокруг него, будто на сильном ветру, змеями метались волосы серебристые сединой. Страшное лицо со звездной пустотой вместо очей. То был Олег.

- Ингвар! - позвали героя неразомкнутые губы старика.

* * * Деревенька выглядела точно так, как и тогда - во сне. Старые избы с соломенной крышей, сработанные из толстых серых бревен, покрытых трещинами. Лесные муравьи, заполонившие пустое человеческое жилище. Двери мертвых домов, скрипящие на сквозняке ржавыми петлями. Колодец с оборванной цепью.

Покосившиеся ворота.

- Есть кто живой?! - крикнул Игорь.

В ответ он услышал сочное мычание и поспешил на звук.

Следом за единственной улицей заброшенной деревни расстилался зеленый луг густой травы. Весело стрекотали кузнечики. Пархали невесомые бабочки. Юркие птицы прыгали по веткам кустов, собирая всякую всячину. То здесь, то там виднелись кротовьи норы. Луг упирался одним краем в молодой ельник, огибал его и переходил в древний круговой вал, за которым располагалось болото, полное морошки. С другой стороны на луг наступал вечнозеленый лес, отделенный однако колючей каймой малинника.

Средь малины что-то зашевелилось, и наружу выглянула рогатая коровья голова. Раздвигая заросли на луг вышли две женщины. Одна вся в черном, и это ее старило, вторая, напротив, одетая пестро и ярко. Удивительно похожие в остальном одна на другую, негромко переговариваясь между собой, они проследовали мимо опешившего Игоря, даже не взглянув на парня, хотя, казалось бы, если местные - должны бы и удивиться. Корова двинулась вслед за двумя сестрами, хвостом отгоняя надоевших мух.

- Здравствуйте! - прошептал Игорь.

- Здравствуй и ты, добрый молодец!

Потерял что? - обернулась чернобровая.

- А откуда Вы знаете?

- Я все знаю!

- Вот, вроде был здесь, а вроде и нет ?

Не подскажите, где тут дед такой живет. Сам старый, а выглядит молодо.

- Какой? Не Олег ли Власов сын?

- Он самый! - обрадовался Игорь.

- Так, ведь, ушел от нас Олег ? - не то спросила, не то ответила вторая женщина, бросив русую косу на грудь.

- Как ушел?

- Запер дверь и ушел в лес. Только его и видели... - нахмурилась она.

- Тогда, извините! - расстроился парень.

- Погоди прощаться-то! Он сказывал, коли внук искать его станет пусть в дедову избу сперва зайдет. Вон та, самая крайняя!

- Ой, спасибо!...

- Не за что! - произнесла женщина, смутно знакомая ему.

- До свидания! - усмехнулась первая сестра, поправляя черную косынку.

... Пожалуй, в мертвой деревне это был единственный дом, где дверь оказалась закрытой. Однако, Хозяин запер ее снаружи. Чуть помедлив от волнения и предчувствия важности момента, человек повернул щеколду.

... Горница производила странное впечатление. Словно в ней кто-то находился прямо перед приходом Игоря, будто Хозяин никуда и не отлучался. Ни пылинки, ни паутинки.

Мебели в доме было мало. Деревянная кровать в глубине комнаты, укрытая шкурой медведя. Полки с горшками и кружками. Белая стена печи. Пара грубых табуретов. На столе у большого двустворчатого окна стопками сложены альбомы - не альбомы, тетради - не тетради... С порога не разобрать.

Человек шагнул внутрь и споткнулся обо что-то твердое, тяжелое и длинное, казалось, ОНО само бросилось Игорю под ноги.

- Черт! - на пол со стуком упал и покатился дедовский посох.

В комнате на секунду потемнело. За стеклом мелькнул силуэт огромной кошачьей головы. Игорь не заметил этого, нагнувшись за драгоценной пропажей. Поначалу он не обратил внимания и на то, что посох Олега больше не отбрасывает тени.

Растирая ушибленную коленку, парень доковылял к столу и опустился на широкую скамью. Перед ним возвышались тома непрочитанных книг.

Дрожащими от нетерпения руками он жадно схватил верхнюю.

То была рукописная копия с какого-то очень древнего оригинала. Не знавшее усталости перо Олега в точности срисовало все черты и резы. На первом листе Игорь увидел надпись:

" К У Д Е С А П Р А В Д Ы "

"Книгу сию посвящаем Людям, идущим дорогами Велеса, познавшим горечь утрат и слабость безволия. Книга эта ищущим мудрости Его, да обретут Люди эти Силу Великого Бога."

И он погрузился в чтение.

03- 10.96

ЧАСТЬ ВТОРАЯ:

НАСЛЕДНИКИ АРКОНЫ

"Символика картин на библейские сюжеты поразительна, ибо человек, видящий одно, должен прочитывать за увиденным совсем другое, будто кровь, мучения, смерть и в самом деле есть святость, а отречение от земных благ и рабская покорность - необходимoе условие для обретения бессмертия..., что касается сонма толкователей, облаченных в придворно-профессорские и академические мантии, то ведь и в черном квадрате Малевича, если часами, месяцами, годами всматриваться в него, можно увидеть совсем не то, что он изображает...

Против диктатуры духа может оказаться действенным лишь слово, открывающее истинный смысл происходивших и происходящих событий, ...но, как показывают века, нет более властного запрета, чем запрет на самостоятельное мышление, на свободу проявления духа..."

(Анатолий Ананьев, "Призвание Рюриковичей, или тысячелетняя загадка России")

ГЛАВА ПЕРВАЯ. ЗАПОВЕДНЫЕ ТРОПЫ

Идет - по деревьям шагает,

Трещит по замерзлой воде,

И яркое солнце играет

В косматой его бороде.

Дорога везде чародею,

Чу! ближе подходит седой.

( Н.А. Некрасов,"Мороз, Красный Нос" )

Осенью 1941 года, преодолевая упорное сопротивление частей Ленинградского и Северо- Западного фронтов, немецкие войска под командованием фельдмаршала фон Лееба прорвались с юга к Ладожскому озеру. Против 16-ой армии и 4 танковой группы Вермахта были брошены 54-ая, а также 4-ая и 52-ая отдельные армии, подчинявшиеся непосредственно Ставке, которые должны были обеспечить оборону вдоль реки Волхов на юг, к озеру Ильмень. Однако, продолжая массированное наступление, части группы армий "Север" вклинились между флангами наших двух фронтов и овладели городом Тихвин...

Фон Лееб был, пожалуй, одним из старейших германских полководцев. Имея устоявшиеся консервативные взгляды, потомственный военный, он относился к тем генералам, которые не рукоплескали приходу нацистов к власти в начале тридцатых годов.

Даже после опалы 1938- го, вернувшись в армию и получив звание генерал-фельдмаршала, он не приобрел привычной в то время осмотрительности. Фон Лееб имел смелость и мужество отговаривать фюрера от захвата Франции и конфронтации с английскими львами. Но именно Лееб был тем генералом, кто затем сковал французские силы на "линии Мажино", командуя группой армии "Ц".