Яна Завацкая - Ликей

Одинокие люди редко покупают коттеджи… вообще, отдельный дом — это мечта семей с ребенком или с несколькими детьми. Во всем мире одиночки и бездетные пары предпочитают снимать жилье в многоэтажках. Но нынешняя архитектура позволяет и эти многоквартирные муравейники превращать в маленькие произведения искусства, в замки, сверкающие стеклом и отделанные мрамором, с башенками, висячими переходами, оригинальными балкончиками. Так, по крайней мере, принято в Америке… Но здесь, даже в столице, словно по какой-то нелепой традиции, до сих пор строились простые прямоугольные коробки, напоминающие многоэтажный термитник… нет, все равно они стали несколько красивее, чем во времена расцвета «советского стиля». Пеноорганик, стеклянные галереи вокруг этажей, зимние сады, оригинальные цветовые решения… И все же что-то в них было казенное, от общежития, от казармы… Даже странно, что в таком красивом, старинном пригороде, как Пушкин, умудрились настроить столько убожества.

Джейн все замедляла шаг. Так трудно понять саму себя… чего здесь бояться?

Ты ведь никогда не боялась, не стеснялась людей. Даже будучи совсем маленькой. Родители гордились тобой, всем демонстрировали красивую умную девочку. Ты знала, что бояться — смешно, что это — комплексы, с которыми нужно справляться… Да и чего бояться? Когда ты полюбила Роджера Ливертона, ты просто подошла к нему и предложила пойти в парк… все произошло само собой. Он словно ждал твоей любви. Тебе всегда все удавалось. Ты с детства привыкла быть лидером, вести за собой людей. И здесь, на работе, ты распоряжаешься, а гораздо более взрослые и опытные работники молча признают твой авторитет и беспрекословно тебе подчиняются… Ты не затруднишься подойти к любому человеку на улице и заговорить с ним. Алексей… ты хорошо его знаешь, много раз завтракала и ужинала с ним за одним столиком, провела много часов в кабине самолета, переживала вместе с ним опасности. Просто прийти и подарить ему свою любовь… что в этом плохого? Но почему-то идти уже не хочется…

Джейн вошла в прохладный светлый подъезд и остановилась.

Холл был спроектирован по-американски — просторный, хорошо освещенный, у стен полосы земли с высаженными цветами… но на сияющем белизной потолке неизвестным науке способом были уже приклеены два окурка, а через всю стену шла корявая надпись карминного цвета — «Маша, я хочу тебя!»

Джейн не хотелось идти дальше. Она прижала к груди приготовленный сверток. Замерла… как глупо, если кто-то сейчас увидит ее.

Возвращаться? Опять в эту пустую квартиру? Всю неделю она летала, как на крыльях, дожидаясь этого дня — и вот теперь все опять рухнет… нечего будет ждать, не к чему стремиться. Джейн решительно сжала зубы и вошла в лифт.

Достигнув девятого этажа, лифт остановился. Сердце билось, как перед стартом стометровки, ровно и гулко отсчитывая удары. Из-за двери послышалось знакомое грудное меццо-сопрано, женщина смеялась чему-то, дверь отползла в сторону…

Сначала Джейн увидела Алексея. Он вышел, видимо, встречать гостей. Стоял у входа в комнату, улыбаясь, опершись о косяк рукой. Джейн стояла за порогом, не двигаясь, просто смотрела Алексею в глаза. Улыбка медленно сползла с лица пилота.

— Проходите, проходите! — весело пригласила Лариса, открывшая дверь, — Милости просим, мисс Уилсон! Это очень мило с вашей стороны, что вы зашли… Вы знаете, Алеша мне о вас рассказывал.

Джейн, сделав над собой усилие, улыбнулась матери Алексея, пробормотав «С именинником вас», шагнула в коридор. Протянула Алексею подарок.

— Ничего, что я зашла? — спросила она робко, — Мне захотелось вас поздравить.

— Спасибо большое, — ответил Алексей как-то преувеличенно сердечно, — Проходите, пожалуйста, мы очень рады.

Джейн осмотрелась, подошла к зеркалу. Надо немного привести себя в порядок… тут гости. Оно и к лучшему, есть повод остаться. Вид, в целом, неплохой… Золотистые волосы вьются по плечам, и глаза — огромные, темно-синие на побледневшем лице. Голубой скромный костюм, белая блузка.

Джейн поправила волосы и вошла в зал.

— Садитесь, пожалуйста, — пригласила Лариса, — У нас скромно, по-домашнему… вот сюда.

Гостей было немного. Три типичные русские тетушки на возрасте — чем-то похожие на Ларису, но та, пожалуй, выглядела поприличнее, хоть немного следила за собой. Один пожилой мужчина, двое парней — явно пилотов, один даже был в форме. Две девушки — Джейн оказалась прямо напротив одной из них, особенно заинтересовавшей ее. Вторая была слишком сильно наштукатурена, лицо продырявлено в нескольких местах и обвешано золотыми кольцами по последней моде — она прижималась к летчику в форме. А эта девушка сидела одна, и лицо ее понравилось Джейн, понравилось, но вызвало какую-то неопределенную душевную тревогу. Она лишь чуть-чуть была накрашена, немного помады и теней, длинные темно-русые волосы гладко зачесаны и сзади свернуты в узел, и одета довольно скромно — белая блузка с дырчатой вышивкой, длинная пышная серая юбка. Лицо в общем обыкновенное, даже красивым нельзя назвать. Фигура тоже обычная, не полная и не худая. Приятные небольшие карие глаза, не очень хорошая кожа — слишком крупные поры, черты лица немного неправильные. Но в целом девушка производила впечатление какой-то чистоты и свежести, с ней было приятно находиться рядом.

— Здравствуйте, — громко сказала Джейн, широко улыбнувшись. Ей нестройно ответили, поглядывая с любопытством. Здесь она была «не наша»… одна из тетушек продолжила, видимо, начатый разговор:

— Ну вот, я говорю, что Люси обязательно выйдет за Джейка…

— Это еще неизвестно! — вступила вторая тетушка, — Она, скорее всего, вообще не пойдет замуж.

— Тогда и сериал не стоило начинать, — фыркнула первая. Девушка с кольцами презрительно улыбалась — ее не волновали мыльные оперы. Джейн оглядела стол — мясо под каким-то соусом, картофельное пюре, несколько салатов… в общем, не очень богато. Накрыто беспорядочно, разнокалиберные вилки, бутылки эрш- и кока-колы выставлены прямо на стол. И вся комната оформлена так же беспорядочно, безвкусно… Денег у людей хватает, а вот немного умения, души приложить не могут. Дорогой ковер на полу, и таким же ковром завешана одна из стен. Противоположную стену занимал ужасный огромный ореховый шкаф со всяческими резными завитушками и фигурками — он великолепно смотрелся бы где-нибудь в столовой большого дома, но здесь лишь загромождал помещение, два высоких кресла и журнальный столик в совершенно несовместимых стилях стояли в углу, напротив экранов ТВ и ВН, оформленных по периметру резной деревянной рамкой, как было модно лет пятьдесят назад.