Станислав Михайлов - Жемчужина

Огненный бич хлестнул из-за угла и срезал ей голову.

Одномоментно.

Я не успел ни затащить ее обратно, ни даже толкнуть.

Выжигатель выпал из обезволенной руки Армир и плюхнулся в песок.

Я не защитил ее.

Странная мысль для хампуранца. Но я был хампуранцем не всю жизнь.

Потом много думал над этим. Видел снова и снова, как падает на песок ее тело. От головы не осталось почти ничего, огнелучи при полной мощности прожигают камень. Правда, не сразу. Голову — почти мгновенно. Кровь, конечно, не текла — рана запеклась.

Почему они, вообще, начали стрелять? Почему широким лучом, на максимуме затрат? Это же одновременный пуск с девяти стержней… Зачем специально целились в голову?

Я думал об этом потом.

А в то мгновение…

Что же…

Как учил Дсеба.

Взвинтить восприятие. Больше воздуха в легкие. Холодную ярость в кровь. Распустить по телу. Контроль ярости. За это придется платить потом. За все придется платить. Но кое-кто расплатится прямо сейчас.

Я подтянул полы платья и связал их на поясе. Присел и тут же прыгнул низко над полом, цепляя по дороге оружие Армир. Движение кажется замедленным, но я знаю, что это не так. Сейчас я перемещаюсь быстро, очень-очень быстро. Мой невидимый друг назвал бы это словом «наркотик», но я не жевал твердую горошину, это идет изнутри меня.

Они стреляют, но не учитывают скорость. Там, где взметнулся оплавленный песок, меня уже нет. Продолжая переворот, дважды коротко отпускаю пламя. Они кричат, потому что я не целился в головы — я выжег им сердца.

Подпрыгиваю под потолок и успеваю заметить выглядывающую из-за угла лысину. Убраться она не успевает, крикнуть тоже — один выплеск огня в полете. Дсеба не зря учил меня.

В широком коридоре ждут молча. Те, кто недавно громко говорили, отвлекая наше внимание. Они не уверены. Они не понимают, что происходит. Один пытается убежать, трое стоят как вкопанные, двое поднимают руки, собираясь стрелять.

«Ну, не-е-ет…» — назидательно шипят мои выжигатели.

Нет, не уйдет никто из вас.

Вслед убегающему огнелучи посылают улыбку. Он падает, рассеченный пополам.

Страшно воняет паленой плотью. Мне никогда не нравился этот запах.

Возможно, я был плохим жрецом.

Возможно, я чрезмерно любил знания и через чур хотел учиться и учить мудрости.

Возможно, я был слишком непокорным и зря поднял голос на старшего.

Но Дсеба учил меня не этому.

Он учил убивать.

Получилось как-то слишком легко. Я бежал по коридорам, не встречая больше никого. На их счастье. В тот момент я мог убить каждого, кто появится на пути. Мне нужно было убедиться, что Нарт успела.

Выскочил из храма с двумя выжигателями в руках и тут же метнулся обратно. Вовремя — штук девять огнелучей заплясали танец смерти на темной стене святилища Рыбака. От испаряющегося камня во все стороны полетели осколки, я отступил глубже в коридор.

Откуда они взялись, эти стрелки? В храме не было столько жрецов. Не осталось. Получается, мы попали в ловушку? Стража? С девятью выжигателями? Ой ли… Но как же Нарт…

Я остановил порыв немедленно броситься наружу.

Имеет ли смысл вернуться и собрать стержни? Нет. Долго. Нужно найти другой выход. Едва ли они оцепили храм. Рассчитывали же уложить нас внутри. Сейчас оцепляют, надо спешить.

И я побежал снова. Примерно представляя себе, как устроено это сооружение, взобрался на самый верх, перепрыгивая через несколько ступенек. Прожег стену там, где, на мой взгляд, должен находиться лаз на крышу, скрытый от наивных посетителей. Разумеется, там он и обнаружился. Я проник в комнатку, заваленную горючим камнем. Отсюда его подбрасывают в жертвенник. Повезло, не задел огнелучом, когда жег дверь. Ага, вот и люк. Распахнул его и вылез на крышу, невидимый для всех, точно под чашей. Посередине чаши обнаружилась треугольная дырка, горело вокруг нее. Нечто в этом роде я и предполагал. Жарко, но работать можно. Только это не моя работа, кормить Рыбака. Моя работа сейчас — бежать.

Разрядив до конца выжигатель — кажется, свой — я прорезал дыру в крыше и, дав чуть остыть, выполз на поверхность. Закрутил его в пояс — выбрасывать жалко, страшно ценная и редкая вещь, потом будет не достать, а вдруг пригодится? Кроме того… память об Армир. Ведь оба дала мне она, и с одним из них в руке — погибла.

Одежда безнадежно измазана пылью горючего камня, но я подворачивал платье не абы как, а чтобы пачкалась только лицевая сторона. Походные платья шьются таким образом, что можно выворачивать и носить их изнанкой наружу, никто даже не заметит. Изнанка-то чиста. Надо постараться и сохранить ее такой.

Уйти отсюда по крышам, к сожалению, невозможно — храм стоит отдельно, не допрыгнешь. Поэтому я прикинул, где меня меньше всего будут ждать, и, с разбегу сиганув туда, бросился наутек. Один, с почти разряженным выжигателем, против всей городской стражи я — не боец. Дсеба учил не только убийству. Он учил выживать.

Прыжок вслепую, но я представлял себе окрестности. Город Солнца не любит меняться.

Приземлившись, перекатился под стену, оттолкнулся от нее, вскочил, добежал до ограждения, но тут же резко метнулся в другую сторону — весь мой путь сопровождало шипение выжигаемого камня. Они чуть-чуть не успевали, тупые валаборы, жевали бы свою жвачку на полях, не брали бы в руки оружие. Они могли просто одновременно пальнуть вдоль храмового переулка, ведь, все равно, кроме меня там никого не было, да и, можно подумать, их бы волновало, если бы кто-то был. Они могли иссечь воздух огнелучами так, чтобы мне стало некуда прыгать. Но тупицы все вместе гонялись за моей тенью.

Еще три мгновения, и тени не осталось — я свернул за угол и понесся, что было сил, прочь от храма Рыбака. Я запомню этот солнцепад, красная звезда, запомню надолго.

Конечно, они бросились следом.

И кто-то из них уже бежал в обход, надеясь отрезать меня от оживленных улиц. Сомневаюсь, что их беспокоило количество жертв, но в толпе я мог бы затеряться.

Подпрыгнув толчком от стены, я взобрался на крышу и тут же рядом ввернулась тяжелая металлическая стрела. С противным визгом она вошла точно в щель между камнями. Отлично, значит, городская стража тоже участвует в охоте. Лучше некуда. Зигзагом уйдя еще от двух стрел, я свалился с крыши в другой переулок, пока пустой. Случайный прохожий шагов за двунадевять от меня шарахнулся в сторону. Ага, там другой переулок. Я понесся к нему, но, едва повернув, лицом к лицу столкнулся с тройкой стражников.

Один держал в руках взведенную стрельницу, двое с дубинками. Прохожий, испугавшись меня, размахивает руками, что-то им объясняя. Обычный патруль, они подключили всех. Они знают, кого ловят. И я знаю теперь, кто стрелял по мне на выходе из храма. Наследники. Не те, конечно, кто загонял меня в коричневые пески, но смысл тот же. И задача у них одна: убить Рожденного Пустыней.