Владимир Контровский - Трудно быть богом обитаемого острова

— Рудольф, — сказал Максим, активировав канал экстренной связи, — у меня гости. К Городу Просвещения приближается огромная толпа, тысяч в сто пятьдесят, намерения явно агрессивные. Многие вооружены: камни, палки, есть и ружья. Даю изображение.

— Вижу, — отозвался Сикорски. — Мы заметили эту толпу ещё час назад, когда она только вышла за пределы кольцевой автострады столицы. Она была ещё многочисленнее, но по дороге сильно поредела — очевидно, у организаторов всего этого безобразия не хватило наркотиков и алкоголя, чтобы воодушевить всех. Скорее всего, это стихийное возмущение масс на религиозной почве — военных в толпе не наблюдается.

— Да, я тоже так думаю.

— Но эти религиозные фанатики могут быть опасны — не допускай их на территорию Города. Справишься сам или тебе помочь?

— Справлюсь.

— Тогда действуй.

Отключившись, Максим повернулся Раде, стоявшей рядом.

— Пошли?

— К Алтарю?

— Рада, ну хоть ты-то не повторяй эти сказки, — Максим недовольно поморщился, — про Алтарь, Голос Богов и прочее в том же духе. Я же тебе рассказывал — и показывал, — а ты опять за своё? Ты меня ещё назови «Святым Маком»!

— Не буду, Святой Мак, — Рада усмехнулась, и он не мог понять, шутит она или говорит серьёзно. — Пойдём.

Они спустились на цокольный этаж. Максим приложил к опознавателю ладонь — доступ в аппаратную имели немногие, — бронированные створки разошлись, и скоростной лифт доставил их в узел управления ретрансляцией пси-поля: в просторное помещение, залитое искусственным светом и снабженноё телеэкранами внешнего обзора.

Картинка на экранах настораживала: толпа подошла вплотную к ограде, в воздухе мелькали камни, летевшие через забор. Святой Город не имел оборонительного периметра — его строили быстро и не стали тратить время и силы на защитные сооружения: зачем они нужны, если противник любой численности разлетится под ударом пси-поля, как листья под ветром?

Отпугивающее поле, отпугивающее поле, бормотал Мак, склонившись над пультом и чувствуя спиной внимательный взгляд Рады, следившей за каждым его движением. Молодец девочка, из неё будет толк, несмотря на её любовь к сказкам. Если меня убьют, сказал я ей, ты будешь управлять полем, смотри и учись. Тебя не могут убить, сказала она, ты же Святой Мак. Что за глупости, сказал я, ну что ты, в самом-то деле. Я не бог и не святой, я всего лишь человек из другого мира, сказал я, а она промолчала. А я ведь ей всё рассказал, всё-всё, и показывал фильмы, записанные на кристаллах. А она… Но всё равно — из неё будет толк. Не вечно же мы, земляне, будем опекать этот мир — придёт время, и мы передадим его в руки самих саракшиан. Я передам в руки Рады целый мир, её мир — красиво звучит, да. Спектр, частота, мощность… И конус, конус, а то зацепит и моих ребятишек. Хотя вообще-то это не страшно: я ведь не «чёрное» излучение применяю, и не «серое». На Земле не зря корпели над пси-полями — дискретное излучение работает выборочно, оно реагирует на ментальный настрой, и негатив для него — это что-то вроде системы распознавания «свой-чужой». Не таи в душе зла, и тогда тебе ничего не грозит — если, конечно, правильно настроить спектр. А я настрою его правильно, не впервой, я регуляторы-кнопки не перепутаю, как тот хонтиец на границе. На этом инструменте я могу сыграть любую симфонию — я же всё-таки Святой Мак.

Так, кажется, все.

Максим ещё раз проверил показания приборов и решительно нажал замыкатель.

И ничего не произошло.

Получив донесение Каммерера, Сикорски не стал предпринимать никаких поспешных действий. О концентрации на улицах столицы значительного числа взбудораженных людей — явно не случайной и явно чреватой серьёзными беспорядками — он узнал задолго до того, как многотысячное людское сонмище выплеснулось за городскую черту и направилось к Городу Просвещения (иначе он не был бы Странником, вполне обоснованно именовавшимся здесь «теневым диктатором»). Сам по себе факт демонстрации ещё не был причиной для тревоги — за последние два года столица бывшей Империи и бывшей Страны Неизвестных Отцов видела множество митингов и шествий, начиная от марша «атомных ветеранов» и забастовок рабочих, требовавших урезать непомерные аппетиты магнатов, и кончая карикатурными сборищами борцов за право свободной личности открыто распивать спиртное из горлышка в общественных местах и заниматься групповым сексом в кустах центрального парка (при обязательном соблюдении условия: обнажённые части тела членов любовного коллектива не должны быть видны гуляющим-отдыхающим и случайным прохожим). Настораживала численность толпы — по примерным прикидкам, к Району реморализации двинулось около полумиллиона горожан, — и её целеустремленность, наводившая на мысль: этой толпой кто-то руководит.

Самым простым способом избежать нежелательных эксцессов было бы немедленно послать навстречу демонстрантам «молодогвардейцев» и солдат на транспортёрах, поднять в воздух эскадрилью летающих платформ, а для полной гарантии — поддержать их десятком-другим передвижных излучателей. Однако этот самый простой способ в то же время являлся и самым предсказуемым — такое решение напрашивалось, и наверняка ожидалось теми, кто организовал эту масштабную акцию. Не делай того, чего от тебя ждут — Рудольф Сикорски чуял чутьём старого опытного хищника, что ситуация не простая, она многослойная, и хотел вычленить все её составляющие. К тому же он был уверен: серьёзная опасность Святому Городу не угрожает, тем более что две трети первоначальной толпы вернулись обратно или отстали по дороге, рассеявшись в разные стороны.

Сикорски изучал саракшиан в течение семи лет, изучал их с дотошностью энтомолога, часами наблюдающего муравейник в разрезе. Он знал обо всех (или почти обо всех) тайных пружинах, приводящих в движение больной социум Республики. Он знал расстановку сил в кланах банкиров и промышленников, ведущих между собой беспощадную войну и временно объединявшихся только против общего врага; знал о зреющем недовольстве среди военных, тосковавших о «старых добрых временах»; знал настроения простых людей, раздражённых всем происходящим; знал о кровавых гангстерских войнах, знал об амбициях чиновников и членов правительства (особенно тех, кто в прошлом были подпольщиками-выродками), знал поимённо всех более-менее заметных политических (и не только политических) деятелей и знал даже объём сделок картеля торговых контрабандистов, поставлявшего в беспокойную Хонти оружие (в том числе добытое в лесах за Голубой Змеёй) и ввозивших в Республику самодельные хонтийские крепкие напитки и пандейские любовные зелья, употреблявшиеся также в качестве наркотиков. Странник знал многое, но не всё — кое-что ему было неясно, — и поэтому он затаился в своем Департаменте, приведя в полную боевую готовность все свои личные вооружённые силы со всем их техническим арсеналом.