Брайан Олдисс - Птицы Марса

— Тс-с, замри! — шепнул Тад, судорожно вцепившись в запястье Гунча.

— Ты всерьез думаешь, что нас примут за мертвых и не тронут?

Нечто вроде исполинского языка вылезло из открывшейся двери. Показались три фигуры. Неспешно спустились по пандусу. Поначалу различить можно было только их силуэты, но чем дальше они отходили от своего летательного аппарата, тем больше деталей становилось доступно взгляду. Троица развернулась в унисон. На них было нечто вроде куцых жакеток и бесформенных штанишек до колен. Пузо голое. На ушах по серебристому приборчику в форме древесного листа. Кожа призрачно-бледная, зато волосы темные. Стрижка ежиком. Как один скуластенькие. Главное внимание, впрочем, обращали на себя отнюдь не их диковинные мордочки, а две палки, походившие на тяжелые копья и направленные на Тада с Гунча.

Невооруженный член сего триумвирата вскинул лапку — возможно, в приветствии — и промолвил нечто неповторимое.

— Пардон, — ответил Тад, чувствуя как кости превращаются в студень. — Мы… мы понимаем… ой! Мы не понимаем, чего вы мяукаете. — Еще не успев договорить, его передернуло от возбуждения — страха? волнения? — когда пришло осознание, что он обращается — подумать только! — к существу из иного мира.

Тогда речь повела Гунча:

— Мы очарованы вашим появлением. Только знаете, у нас есть свой собственный язык, и зря вы думаете, что мы поймем ваше наречие. Общаться будет нелегко, да и вряд ли вообще возможно. Поэтому… — она стеснительно прикусила нижнюю губку, — не могли бы вы улететь обратно? Пожалуйста, а?

И она помахала руками как птица, словно говоря: видите? Несложное же дело!

Троица вновь прибывших вроде бы расхохоталась, ничем не выдав своего веселья.

Тад отметил про себя необычность формы их черепной коробки: лоб выпирал козырьком над глазами размером со зрелую сливу. Он еще млел над сей невиданной красотой, когда визитеры принялись с ним общаться без слов.

Его словно накрыло звездами, планетами, ветрами, океанами, течениями, городами-муравейниками, подушками облаков и полетом едва оперившихся птах, роскошью и нищетой от колыбели до могилы, детством и наследством — и много чем еще, для Тада непостижимым, хотя он и признавал неизбежность собственной ограниченности.

О, что за манеры вести беседу!

Сей снег на голову, обрушившийся из крутых лбов, вполне сносно донес мысль, что гости являются Наследниками. Мучительные потуги человечества разродиться на чужой планете наконец принесли плоды. Это произойдет через каких-то два года. Амниотическая коррекция — правда, спустя многие поколения — и привела к появлению странных визитеров. Да-да, вот этих самых, что стоят сейчас на мощенных лавою просторах Фарсиды.

И та, кого любил Тад, дитя другой страны — она тоже получила свою порцию волшебно-загадочной инфопосылки. Обуреваемые восторгом, Гунча и Тад прильнули друг к другу.

— Они меня зателепатировали на пекинском диалекте! — задыхаясь от упоения, сообщила Гунча.

Ничего, кроме исступленного счастья и потрясения. Ибо при всем величии армий, художников, олигархов и королей — инфопослание сделало сей вывод очевидным до невозможности — так вот, несмотря на все это, человечество было лишь одной из форм жизни среди многих прочих.

Тад взял себя в руки и вновь обратился к гостям:

— Мы ошеломлены. Если вы и вправду те, за кого себя выдаете, то наша встреча… архетипична. Вот. Поразительно, до чего мы похожи. Много-много поколений назад наши пра-прадеды произошли от обезьян. Не исключено, что с вами та же история… Извините. Опять занесло… Думаю, вы ошиблись, решив, что мы говорим на языке «А», хотя в действительности мы всю дорогу изъяснялись на языке «Б». Но коль скоро именно мы являемся резидентами этой планеты, считаю, что будет только справедливым, если и вы перейдете на язык «Б» в беседах с нами.

Гунча обеспокоенно всплеснула руками:

— Тебе плохо? Скажи мне правду!

В ответ он смежил веки, до сих пор не в силах поверить происходящему.

— Ничего не понимаю… Как в том сне. — Гунча беспомощно озиралась по сторонам. — Что же нам делать? После всех… э-э… картинок, которые вы нам передали?

Обменявшись парой мыслей, двое визитеров вернулись в свою машину. По прошествии нескольких минут — явно посвященных решению озвученной задачи на экстраполяцию, — они вернулись, неся с собой нечто вроде стеклянной рекламной брошюры. Штучка заговорила на превосходном китайском и английском.

— Спасибо за теплую встречу. Мы видим, что вы безоружны. Отлично. Быстренько ведите нас к себе, в жилые помещения.

— Вернее, в то, что от них осталось… — буркнул Тад, поворачиваясь лицом к башням. Гости, не проронив ни слова, зашагали следом. А уже за ними двинулся и их корабль. Тихо. По-инопланетному. На волосок от грунта.

Тад взял Гунча за руку.

— Нет, ты подумай! Может, у нас расстройство психики?

Она не сводила с визитеров глаз.

— Что, если это судьба? Мне хочется их потрогать. Что, если в этом-то и состояла та неодолимая тяга — не ведомая и не видимая никому из нас, — из-за которой мы появились на Марсе?

— Не понимаю.

Тут, внезапно оживившись, она заявила:

— А представь только, что они сейчас ка-ак набросятся, нас поубивают — а ты до самого последнего вздоха будешь знать, что я тебя любила!

— И я, я тоже! О, милая!.. Да, но они ведь лингвисты. Лингвисты не убивают. Или как?

— Откуда мне знать? — пожала она плечами. — Но как минимум тот телепатический обмен научил нас: есть многое на свете, чего нам не понять — даже о самой жизни…

А тракторетка так и осталась стоять, где ее бросили.

32

Наследники текущего момента

Их уже ждали. Из шлюзов пяти оставшихся башен посыпались многочисленные колонисты, влекомые любопытством, опаской или их сочетанием. Над ними, над башнями, над Фарсидой левитировала титаническая серая машина, чей бок сверкал в лучах солнца. Она напоминала срезанную макушку дыни, только очень-очень большой. Это был корабль-матка, летучий улей, а рабочей пчелкой являлся тот челнок, на который Тад с Гунча наткнулись.

Если сей корабль внеземного происхождения, что было очевидно хотя бы по его внешнему виду, то откуда же он взялся? Поди, недруги? Из него вылезло несколько гуманоидов, которые спустились на грунт в могучем лифте, желая осмотреться.

Из Западной и Китайской башен продолжали выбираться люди, к которым присоединились их товарищи из дальних поселений. Все были немножко испуганы и кучковались малыми группами, что-то негромко обсуждая. Похоже, каждого успело обдать телепатической волной.