Яна Завацкая - Холодная зона

Она слабо следила за дискуссией — устала. В основном рубились сторонники привлечения добровольцев и те, кто был за ее вариант. Ли вдруг подумала, что почти все это — старшие ребята. Она всегда участвовала в видаках, в общих собраниях — но малышкой она почти и не задумывалась, что там происходит. Как-нибудь решат! Вот и сейчас некоторые малыши, конечно, что-то писали, высказывались… попадались довольно умные ребятишки. Но всерьез решали все старшие. И теперь она сама — тоже старшая! Мороз пробежал по коже.

«Страшно не то, что все решают взрослые, страшно то, что теперь взрослые — это мы!»

Теплица — ерунда, один из сотен вопросов, которые нужно постоянно решать, чтобы школа-коммуна продолжала функционировать, чтобы в комнаты подавался свет, горячая вода, в столовой всегда была еда, рабочие планы распределялись как положено, было достаточно учителей и кураторов.

Из учителей в видаке участвовал всегда лишь один человек, сегодня это был математик Семен Козлов. У взрослых были свои, учительские видаки, на которых они решали вопросы своей педагогической работы. Но хозяйством школы заправляли только сами коммунары.

Прошло голосование. Ли победно улыбнулась — ее вариант оказался принят большинством! Так, глядишь, и в совет коммуны со временем выберут… Впрочем, хочет ли она этого? Столько времени придется на это тратить, а ведь его совсем нет.

Комм на запястье завибрировал. Ли взглянула на прибор — вызов! Сообщение.

«Сегодня в 9.00 в третьем спортзале. Строго конфиденциально. Явка обязательна. Елена Плетнева».

Ли забыла о видаке и смотрела на комм с приоткрытым ртом, а сообщение мигнуло несколько раз и бесследно исчезло. Бывают, говорят, такие настройки — чтобы сообщение стиралось само. Но кто и когда их использует — ведь в этом нет никакого смысла!

Очень похоже на подкол. Вот сейчас она притащится в третий спортзал, темный, а там — никого нет, а потом из-за горы матов выскочат какие-нибудь ну очень умные шутники… мало она с Бинхом тхэквондо занималась, переломать бы им ноги.

Вот только подпись — директора школы-коммуны! — так шутить вряд ли кто осмелится. И не только подпись, но и адрес, с которого было отправлено сообщение, и код. Ли поразмыслила: можно ли вскрыть директорский код? Она не очень была сильна в софте, вот в железе коммов разбиралась отлично.

Может быть, и можно. Но какой самоубийца и зачем будет это делать?

Вопреки ее опасениям, третий спортзал не был пуст.

Тусклый свет, на стопке матов расселись несколько старших ребят — восьмые-десятые классы, две девочки, пять-шесть мальчишек. Негромко разговаривали о чем-то. Ли знала их, но не близко — собрались все из разных отрядов. Ли подсела к Юльке, своей ровеснице, с ней иногда сталкивались на общих занятиях.

— В чем дело, ты поняла?

— Не-а, никто не знает. От Елены Первой сообщение.

Директрису называли так за царственную осанку, но Ли прозвище напоминало скорее космические позывные: «я первый, как слышно?» Елену в школе уважали.

Ли задумалась — что объединяет получивших вызов?

Все юнкомы. Это само по себе уже интересно. Но почему из юнкомов выбрали именно этих? Учатся по-разному. Хотя реально отстающих, тех, кто проходил бы программу на два-три года ниже, здесь нет. Она, положим, выделилась астрономической работой. Боб — невысокий рыжий мальчишка на год моложе — занял какое-то высокое место в Евразийском конкурсе лингвистов. Знает восемь языков. Но остальные в науке ничем не выделялись. Колька Стрелков — известный активист, кандидат в Совет коммуны, часто говорит на видаках дельные вещи. Но другие держатся скорее в тени. А в чем замечательна Юлька? Да в военке, конечно. Она и, кажется, вот этот молчаливый угловатый парень из старших, Рустам. Они оба — командиры взводов, из отличников, кого Ломик все время в пример ставит. Юлька еще и на конкурсе снайперов первое место заняла в прошлом году.

Вэнь — чемпион школы по спортивному ориентированию.

Об остальных Ли ничего толком не знала. Но выборка уже большая — можно предположить, что собрали ребят, в чем-то талантливых, чем-то известных. Хотя если покопаться, то в школе половина окажется хоть в чем-то выдающимися. А остальная половина еще просто не успела себя никак проявить по причине возраста.

Цифры на большом комме вверху сменились на девятку и два нуля, и в зал вступили еще двое. Взрослые. Все как по команде развернулись к вошедшим и замолчали.

Ли кольнуло странное предчувствие. Один из взрослых, учитель Кирилл Ресков, специализировался по обществоведению, вел научную секцию марксизма, кроме того, как бывший военный, преподавал некоторые разделы по военке — разведку, тактику, ориентирование на местности, гражданскую оборону и еще кое-что. На военке Ли с ним и сталкивалась, Ресков производил хорошее впечатление — спокойный, немногословный. Но кроме этого — это было известно не всем — Ресков был в школе представителем кузинского КОБРа.

Впрочем, недавно это сокращение (вместе с реформой организации) изменили, оно стало произноситься как КБР. Но нередко употребляли и старую зловещую аббревиатуру.

Второй человек, вошедший вместе с Ресковым, был незнаком Ли. Мужчина в обычной гражданской одежде, выправка военная, но мало ли вокруг воевавших людей?

— Привет, ребята!

Разноголосо поздоровались. Кирилл подвинул к матам спортивного козла и вскочил на него. Мужчина в штатском сел рядом на табуретку.

— Разрешите представить вам гостя. Это Егор Александров, товарищ из города, работает он в Комитете Безопасности Революции.

Александров наклонил голову.

— Вы, наверное, удивляетесь, — продолжал Ресков, — что сообщение каждому из вас пришло от имени директора, кроме того, вас попросили никому не говорить об этом. Каждый из вас выполнил эту просьбу, я надеюсь?

Он помолчал. Ли кивнула, чтобы было видно — она-то, конечно, выполнила.

— Сейчас объясню, в чем дело. Как вы знаете, я в школе помимо педагогических функций, выполняю также обязанности куратора от КБР. Мы с товарищами из города посовещались и решили следующее… Собственно, на то была общая директива от руководства КБР сверху. Товарищи на местах должны сами заботиться о воспитании смены. Кто-то из наших гибнет, старики уходят на пенсию. В профшколы КБР принимают далеко не всех, да мало кто и идет туда. Поэтому в Кузине было принято решение готовить смену заранее, еще в школьные годы. Ну и конечно же, наиболее логично искать подходящие кадры именно в школе-коммуне — здесь больше всего юнкомов, да и вся жизнь в коммуне уже, в сущности, подготовила вас к дисциплине и ответственности.

Кадровая политика у нас в КБР не проста — помимо формально оцениваемых качеств, биографии, оценок и прочего, необходимо также личное приглашение. Людей со стороны мы не берем, лишь тех, к кому сами приглядимся и отберем для себя. Я вместе с директором отобрал вас восьмерых для секции подготовки КБР, которую мы решили организовать в нашей школе. Разумеется, у вас уже есть какие-то планы на жизнь, и никто не будет принуждать вас затем идти в спецслужбу. Я понимаю и то, что у вас достаточно плотное расписание. Поэтому по распоряжению директора членов секции освободят от части военной подготовки и спорта. За счет этого трижды в неделю мы будем заниматься в секции. Таким образом, времени вы не теряете, наоборот, наши занятия будут более индивидуальными и эффективными, чем у других.