Игорь Дручин - Пепельный свет Селены

— Значит, так… Работаем по одному без напряжения по шесть часов. Остальные спят. Саша, прикинь расход в сутки.

— Все правильно. Даже при повышенном расходе- баллон на двое суток. Продержимся около двух недель, в зависимости от щедрости заправщика.

— Тогда я иду первым. Там весь потолок в кристаллах. Сниму аккуратно для изучения.

— Сначала надо поставить колесо, — заметил Сима. — Подтянем луноход как можно ближе к ответвлению. Нечего зря тратить кислород на лишние переходы.

— Рационализатор, — поддел его Субботин. — Куда только экономию девать будешь?

— Ты все ответвления обошел?

— Остались неперспективные, те, которые идут вглубь.

— Вот мы и прогуляемся за счет сэкономленных ресурсов. Каждый посмотрит. Надо же хоть с полчасика в сутки поразмяться! Ведь если все время лежать, это же с ума сойти!

— Экономия нам может и так сгодиться, — хмуро заметил Саша. — На работе разомнешься.

— Ты не прав, Саша, — заметил Михаил. — Такие прогулки будут разнообразить наше унылое существование.

— Это повышенный расход. Для того чтобы прогуляться одному, придется всем переходить на автономное дыхание.

— А если совместить со сменой вахт? Все равно придется так делать. Десятиминутные прогулки в период пересменки никому не повредят.

— Ладно, уговорили! — согласился Саша. Заметив, что Смолкин никак не может закрепить колесо, шагнул к нему. — Тебе помочь?

— Не надо, — мотнул головой Сима. — Мы его сейчас… Лучше приготовь чтонибудь пожевать.

— Да, про твоего повара не скажешь, что он не варит, но и не скажешь, что творит, — сказал, усаживаясь в кресло, Алферов. — Сколько он у тебя?

— Четвертый год.

— И говоришь, просится на Землю?

— Еще как! Чуть не каждую неделю интересуется, когда будет замена.

— Ну и отпусти! Таких не следует держать.

— Хорошо тебе! Отпусти. Сам что ли у плиты стану?

— Сказал же, будет!

— Когда это еще будет? Он мне, честно говоря, все кишки вымотал! В прямом и переносном смысле! Алферов глянул исподлобья, вздохнул.

— Хорошо. В нашем ресторане при космоцентре есть одна девочка. Давно просится. Не знаю, как насчет всяких калорий, но готовит отлично. Кстати, у нее высшее. Можешь от моего имени передать разрешение на ее прием. Доволен?

— Спасибо, это по-дружески. Все-таки мы с тобой много всякого из одного котла похлебали. Ты бы снял спецкостюм, а?

— Сниму, когда потребуется. Запроси-ка, что там новенького?

Но утешительных новостей не оказалось. Начали дубляж калиевой съемки, перегнали два буровых стана и поставили их на скважины для закладки сейсмических зарядов. Начальник поисковой группы просил взрывчатку.

— Ну вот и оказия! — улыбнулся Алферов. — А ты говорил, снимай костюм.

— Стоит ли тебе ехать, да еще со взрывчаткой! Не положено ведь.

— А сопровождать взрывчатку положено? — нахмурился начальник космоцентра. — Вот и поеду сопровождающим!

Час спустя Алферов подъезжал к южной части. кратера Эратосфен. Здесь, маневрируя по лавовому полю, можно было подняться к разрушенной части кратера, через которую когда-то изливалась вулканическая лава.

— Спрямим? — деловито осведомился водитель у начальника космоцентра.

— Куда?

— Есть дорога через кратер. Тяжелые не проходят, там в одном месте крутой подъем, а мы проскочим и километров шестьдесят выгадаем.

— Давай спрямим, — серьезно сказал Алферов. По многолетнему опыту он знал, что когда речь идет о выборе дороги, лучше предоставлять его самим водителям. Обычно у каждого есть свои, известные только им и потому излюбленные дороги, которые всегда короче тех, по каким ездят все. Он знал и то, что такое доверие поднимает настроение водителя, ибо хорошо известно, что увереннее. всего тот чувствует себя на знакомой дороге.

Луноход свернул левее, на слабо наезженную колею, и почти сразу начался подъем. Дорога петляла то между округлыми холмами, то между каменистыми нагромождениями растрескавшейся лавы, но водитель уверенно справлялся с поворотами, и они довольно быстро поднялись к прорванной части кратера, распахнувшего гигантские ворота в свои владения, окруженные кольцевой грядой гор диаметром почти в шестьдесят километров. С высоты Алферов увидел неровную поверхность дна кратера с многочисленными сглаженными горами, горками и горочками, среди которых, как предводитель, возвышалась центральная вершина, тоже затронутая разрушением, но еще с достаточно резким рельефом и крутыми склонами.

— Староватый вулкан, — заметил Василий Федорович, — но как раз здесь могут быть погребенные купола.

— Не беспокойтесь, дорога наезженная, — обнадежил водитель. — За центральной горкой есть один купол. При мне там чуть один тяжеловоз не зарюхался.

— Как, как? — переспросил Алферов. — Не зарюхался? Где ты такое словечко откопал?

— У Даля. В толковом словаре. Я люблю старинные русские слова. Они очень точны и нестандартны.

— Так как он там не зарюхался?

— Спасла реакция водителя. Купол был закрыт обломками и реголитом. Сроду не подумаешь. Так, небольшое всхолмление… Геологи хотели прямо проскочить, но водитель, даром что молодой, краешком. И тут: крак! Под левой стороной! Он правую по тормозам — и по инерции вынесло. Вездеход развернуло на девяносто. Это и спасло! Потом смотрели… Метров двести глубиной провал. Кристаллов много нашли, а на дне иней. Говорят, купола вроде газовых пузырей, только огромных размеров, потому что лава вязкая. Потом, когда лава застынет, газы уходят через трещины.

— Кто говорит?

— Наши. Геологи. И еще говорят, что многие мелкие, идеально круглые кратеры — это тоже бывшие купола, только огромных размеров. Со временем купола обрушились, а лунки остались…

— Ну, это, по-моему, они уже загибают.

— Почему? Вот южнее Коперника есть купола пять-шесть километров в диаметре. Обрушьте их- и будут идеальные кратеры.

— Что ж, идея неплохая. Только ведь это поклонникам метеоритной теории, что называется, вилы в бок.

— Пошумят да перестанут. Первый раз, что ли? Они ведь все теоретики! Тот, кто побывал на Луне, так не скажет. Уж на что Архимед — явно выраженный вулкан, и тот пытались зачислить в метеоритные кратеры!

— Ну и чем он это так выражен?

— Да вы что?! Там такое же лавовое поле, как и здесь, у Эратосфена. Только Архимед моложе и следы лавовых потоков там видны совершенно отчетливо. И даже есть русла высохших рек.

— Даже русла рек? — Алферов поднял на водителя смеющиеся глаза.

— А вы не смейтесь! В период извержения вулкана выделялось много воды, и она пробила себе русло.