Джон Броснан - Небесные Властелины

Мило вздохнул.

— И при всей этой заварухе ты упустила прекрасную возможность испробовать новую последовательность символов, которую я дал тебе для клавиатуры.

Она разозлилась.

— Прекрасная возможность! Я с минуты на минуту ждала, что мы взорвемся. И если бы не Горман, так бы оно и случилось. Меньше всего я думала про твой ящик с лампочками.

— Говорю тебе — в моем «ящике с лампочками» содержится ключ, который позволит нам открыть источник великой власти. Ты могла бы попробовать и после, пока они препирались насчет бомбежки.

— Я была слишком занята принцем. Он все требовал немедленной казни Гормана. Но не волнуйся. Попробую, как только представится случай. Без Гормана это будет легче. Он не сводит с меня глаз. По-моему, он что-то заподозрил.

Мило пожал плечами.

— Из твоего рассказа следует, что ты спасла его. Если он вернется на службу, то станет относиться к тебе по-другому.

— Вряд ли. Он ледяной, вроде тебя. Он следует своим собственным тайным побуждениям и не выказывает своих чувств. Как и ты.

Он засмеялся и обнял ее голые плечи.

— Как ты можешь говорить, что я ледяной. Ты же знаешь, как я к тебе отношусь.

Джен отодвинулась от него.

— Не надо. Да, я знаю, как ты ко мне относишься. Сначала я тебе нужна была для секса, теперь еще для чего-то, но как только необходимость во мне исчезнет, ты забудешь обо мне и думать.

— Все человеческие отношения основаны на нужде — на эгоизме. И все эмоции тоже. Эгоизм способствует выживанию. Думать иначе — романтический самообман.

— Значит, ты признаешь, что, как только перестанешь нуждаться во мне, от меня можно будет отделаться? — спросила она.

Мило улыбнулся.

— Джен, я не могу себе представить такого.

— Я уверена, что многим женщинам довелось слышать от тебя это за твою долгую жизнь. И все они умерли и забыты, я уверена.

Казалось, слова Джен обидели его.

— Быстро же ты набралась цинизма.

— У меня хороший учитель. А теперь — мне пора. Принц сегодня показывает избранным свою любимую «развлекалку» и хочет, чтобы я тоже была там.

— Аристы собираются смотреть старые фильмы? — удивился Мило. — После всего, что случилось сегодня, и при том, что «Властелин Панглот» в таком состоянии?

— Именно поэтому. Они хотят вернуться в свой уютный, замкнутый мирок как можно скорее. Сделать вид, будто ничего не случилось.

Но хотя Джен и была заранее готова к этому, атмосфера на кинопросмотре у принца в тот вечер показалась ей странной. Никто словом не упоминал о едва не удавшейся атаке бандалийцев; никто не обсуждал, что будет, если «Властелин Панглот» не удастся отремонтировать; вместо этого шли светские разговоры ни о чем, шутки и принужденный смех. Они действительно притворялись, будто ничего не случилось. А может быть, даже верили в это.

После того как был съеден ужин с множеством напитков, они уселись в покрытые мехом кресла лицом к стене, которая казалась сделанной из черного стекла. Джен сидела рядом с принцем. Положив правую руку ей на бедро, принц начал гладить его через тонкую ткань платья. Джен почувствовала, что он возбужден, и решила, что это тоже реакция на случившееся. Должно быть, в постели он будет очень активен.

Свет погас, и стеклянная стена растворилась во мгле. «Развлекалка» началась.

При первом просмотре «развлекалки» Джен была потрясена, что чрезвычайно развеселило принца и его друзей. Это было совершенно невероятное зрелище: стеклянная стена вдруг превратилась в ворота, которые вели прямиком в другой мир — мир, который выглядел более реальным, чем настоящий, мир, где краски были ярче, а люди — крупнее и привлекательнее. Охнув от ужаса, она вцепилась в руку принца. «Что это?» — закричала Джен.

Принц засмеялся и сказал, чтобы она успокоилась и замолчала. «Смотри и развлекайся. Это всего лишь развлекалка». И она заставила себя сидеть тихо и смотреть на эти потрясающие картины, возникшие на месте четвертой стены: на людей, лица которых вдруг становились огромными, на головокружительные полеты над странными пейзажами, на гигантские города, состоящие из стеклянных башен, наполненных разноцветными огнями, на сражения между людьми с использованием оружия страшной разрушительной силы, на предметы, которые были сделаны из металла, но разговаривали человеческими голосами… Под конец ей стало казаться, что ее голова вот-вот взорвется от всех тех странных и невероятных вещей, что она видела.

На следующий день Джен, не стерпев, рассказала обо всем Мило.

— Это был голографический фильм, — объяснил он. — На стеклянную стену проецируются трехмерные картины. Правдоподобие полное, так что ничего удивительного, что тебя это так поразило.

Джен спросила его, откуда берутся картины.

— Они записаны и хранятся на пленке, только не спрашивай, каким образом это делается. Вероятно, с самого начала двадцать первого века. А о чем был фильм?

Джен даже не поняла, что «развлекалка» содержала в себе какую-то историю. Она видела только обрывки каких-то картин, производящих впечатление хаоса. Тогда Мило спросил, как были одеты люди.

— В точности, как аристы… да, и еще они все время пели.

— Ах, пели! — Мило засмеялся. — Теперь я понял, когда это было снято. Середина двадцать первого века. Это часть потрясающе длинного сериала из разных музыкальных фантазий. В свое время они были невероятно популярны, но я так и не понял почему, на мой взгляд — все это пошлость и чушь. Однако предки аристов, видимо, считали это искусством. Не удивлюсь, если они и одежду себе придумали по образцу той, что видят в фильмах; тогда понятно, почему аристы ходят в маскарадных костюмах. — Мило вдосталь посмеялся над аристами, однако Джен так и осталась озадаченной.

— Не понимаю, — сказала она. — Эти картины, — они что, изображают прошлое до Генных войн? В других мирах действительно были стеклянные города?

— Думаю, нет, Джен. Это все ненастоящее. Просто фантастика. Один фильм из сериала, в котором действие происходит в далеком будущем, в галактической империи, устроенной на манер средневекового государства.

— А-а, — разочарованно выдавила Джен. — Но все казалось таким настоящим. Как же это сделали? И откуда взялись эти красивые люди? К тому же пели они такими красивыми голосами…

— Этих людей никогда не существовало, Джен. Как и стеклянные города, и все, что ты видела — они лишь порождение компьютера. Представь, что есть такие картины, которые могут двигаться и говорить…

Джен тогда не поверила ему, и даже сейчас, просмотрев ту же самую «развлекалку», наверное, в тридцатый раз, она никак не могла примириться с тем, что эти красивые люди никогда не жили и не дышали; что все это лишь порождение какого-то древнего механического мозга.