Станислав Лем - Расследование

- То, что происходило во второй половине ночи в мертвецких и прозекторских маленьких, провинциальных городков, разнилось деталями; оставалось, однако, нечто, объединявшее их в единое целое: регулярность, которая не могла быть запланирована человеком, ни одним человеком. Никто, ни один мозг не был бы на это способен. Это мы установили, не правда ли? Но эту регулярность могли навязать внешние обстоятельства. Во-первых, график движения машин. Во-вторых, то, что место каждого последующего происшествия находилось все дальше от центра. Танбридж-Уэлс, база Мейлера, куда возвращаются порожние машины во второй половине ночи, расположена очень близко от нашего центра. Почему место каждого последующего случая находилось все дальше от нее? Потому что средняя скорость машин падала шоферы, хотя и выезжали из Танбридж-Уэлса всегда в одно время, позже добирались до конечного пункта, позже начинали обратный рейс, а поэтому за одинаковый отрезок времени они преодолевали все меньшее расстояние.

- А почему это случалось в одни и те же часы? - проговорил Грегори.

- Да ведь чтобы туман вызвал видения, надо около двух часов. За эти два часа машина прошла первый раз, при сухой погоде, расстояние большее, нежели за следующий рейс, и так далее. Тем самым, в результате возрастающего сопротивления, которое создавал снег для колес грузовых автомашин, проявилась дополнительная регулярность. Снег же устилал дорогу тем обильнее, чем ниже падала температура; моторы работали на морозе хуже, значит, произведение расстояния от центра до места происшествия и времени между двумя происшествиями следует умножить на разницу температур, чтобы получить постоянную величину. По мере ухудшения условий поездки диспетчер фирмы Мейлера устанавливает шоферам рейсы со все возрастающими интервалами. Хотя в течение двухчасовой езды в тумане шофер проезжал каждый раз все более короткую дистанцию, второй сомножитель - время, исчисляемое в днях между двумя рейсами, - пропорционально возрастал, и поэтому произведение оставалось приблизительно неизменным.

- И следовательно, это значит... что какой-то шофер-параноик... да?.. ездил ночью, останавливал машину, воровал труп и - что делал с ним?

- Под утро, когда он выезжал из зоны тумана, к нему возвращалось сознание, он вступал в обычный мир и пытался, как мог, избавиться от последствий безумной ночи. Он ехал по обширной территории, полной холмов, неглубоких оврагов, зарослей, рек, кустов... Его охватывал страх, он не мог поверить в то, что произошло, убеждал себя, что будет лечиться, но боялся потерять место, и, стало быть, когда диспетчер назначал ему следующий рейс, он без лишних слов снова садился за руль. А так как он должен был знать наизусть топографию района, все дороги, селения, перекрестки, постройки, он хорошо знал, где расположены кладбища...

Взгляд Грегори скользнул с лица Шеппарда на развернутую газету.

- Это он?

- Безумие должно было прогрессировать, - медленно продолжал Шеппард. Воспоминание о совершенных поступках, страх перед разоблачением, растущая подозрительность к окружающим, болезненная интерпретация невинных замечаний и слов коллег на работе - все это должно было осложнять его состояние, усиливать напряжение, в котором он жил. Можно думать, что ему все труднее было приходить в себя, что все хуже, с меньшим вниманием он водил машину, легко мог попасть в аварию. Например - такую...

Грегори внезапно отошел от стола, сел на стоящий возле книжного шкафа стул и провел рукой по лицу.

- Значит, так? - сказал он. - Так. А имитация чуда... ха-ха... И это правда?

- Нет, - спокойно ответил Шеппард, - это лишь допустимо. Или, точнее говоря: правда может оказаться такой.

- Что вы говорите, инспектор? Вы играете со мной?

- Это не игра. Остыньте, Грегори. Было шесть происшествий, вы помните? Было шесть происшествий, и этот шофер, - он хлопнул по газете, - трижды, без сомнения, проезжал во второй половине ночи мимо места, где исчезал труп.

- А другие случаи? - спросил Грегори. С ним творилось нечто странное. Неожиданная волна облегчения, надежды распирала ему грудь, ему казалось, будто легче стало дышать.

- Другие? Об одном происшествии... В Льюисе... сведений нет. Еще в одном случае у шофера алиби.

- Алиби?

- Да. Он тогда не только не работал, но три дня находился в Шотландии. Это точно.

- Значит, это не он! - Грегори встал, он должен был встать; газета соскользнула с края стола и упала на пол.

- Нет, это не он. Наверняка не он, разве что мы рассмотрим это происшествие отдельно. - Шеппард спокойно глядел на Грегори, лицо которого исказилось гневной гримасой. - Но если мы откажемся от Мейлера, точнее, от шофера Мейлера, есть еще другие циркулирующие по ночам транспортные средства, есть почтовые машины, есть больничный транспорт, "скорая помощь", аварийная служба, пригородные поезда, автобусы... есть множество явлений, которые, налагаясь друг на друга, дают искомую регулярность.

- Вы смеетесь надо мной?

- Да нет же, я пытаюсь вам помочь.

- Благодарю.

Грегори наклонился и поднял с полу газету.

- Следовательно, этот шофер был, то есть должен был быть, - поправился он, - параноиком, больным, действующим на основе уравнения: туман, помноженный на мороз, помноженный на снегопад... - Он поглядел на Шеппарда со странной улыбкой.

- А если бы в остальных случаях он имел другой маршрут - благодаря случайности, чистой случайности, - то стал бы козлом отпущения...

Грегори сардонически улыбнулся, расхаживая по комнате.

- Я, кажется, знаю, - заявил он. - Конечно... минутку!

Он снова схватил газету, расправил ее.

- Там не хватает первой полосы, с датой, - заметил Шеппард, - но я могу ее вам представить. Это вчерашний номер.

- А!

- Нет, я не выдумал это сию секунду. То, о чем шла речь, вчера было проверено. Это заняло весь день. Проверяли местная полиция и Фаркварт, который полетел в Шотландию, если это вас интересует.

- Нет, нет, но... я хотел бы знать, почему вы это сделали?

- В конце концов... я тоже работаю в Скотленд-Ярде, - сказал Шеппард.

Грегори, казалось, не слышал его ответа, взволнованный, он расхаживал по комнате и поглядывал на фотографии.

- Вы знаете, о чем я думаю? Это действительно было бы удобно, очень, очень удобно... чрезвычайно подходяще! Виновник есть, но он мертв. Словом, ни допросить его, ни обследовать невозможно... Гуманное решение, ошибка правосудия исключена, никто не пострадает... Вы подозревали его? Или вы тоже хотели подогнать факты, которые имелись в нашем распоряжении и вынуждали нас действовать, чтобы организовать этот хаос с его мнимым порядком, чтобы закрыть дело из-за стремления к порядку? Об этом идет речь?