Елена Клещенко - Мир Стругацких. Полдень и Полночь (сборник)

Впрочем, наверное, это старческое брюзжание…

Занятый этими элегическими размышлениями, я не сразу обратил внимание, что в Большом КОМКОНе пустовато. Признаться, я не был здесь с момента моей отставки. Если мне не изменяет память, в том, далеком уже 205-м, в «империи Комова» кипела жизнь. Огромные информационные дисплеи непрерывно выбрасывали колонки оперативной информации, то и дело опускались и поднимались кабинки лифтов в прозрачных стволах, диспетчеры объявляли по громкой связи о начале совещаний. В кафетериях лились рекою безалкогольные напитки и полыхали жаркие споры. Униформа, легкомысленные наряды, диковинные хламиды. Прогрессоры, контактеры, инопланетяне. Куда всё подевалось?

Разумеется, совсем уж безлюдной «империю Комова» и сейчас не назовешь. То и дело попадались стайки молодых людей в незнакомой форме, сосредоточенно снующих между отделами. В кафетерии на первом этаже я заметил парочку семи-гуманоидов из системы Сириуса В. Облепив высокие бокалы пластинчатыми пальцами, инопланетяне цедили через соломинки зеленоватую жидкость, увенчанную шапкой желтой пены, и подслеповато щурились на экран К-визора, где демонстрировалась какая-то мультяшка. В распахнутом проеме, который вел в отдел технического обеспечения, я увидел четверку молодцев, занятых делом. Техники сидели на корточках у развороченного нутра некого эмбриомеханизма и тыкали в него молекулярными паяльниками. Эмбриомеханизм вздрагивал.

М-да, не густо для организации, занятой штурмом Галактики…

Всякий, кто впервые попадал в левое крыло здания Большого КОМКОНа, нередко в недоумении замирал у таблички с лаконичной аббревиатурой ГСП. Ведь каждый образованный в области космической истории человек знал, что Группа Свободного Поиска расформирована много лет назад. Слишком много было бессмысленных жертв и совершенных гээспэшниками необратимых поступков. В конце концов Мировой Совет принял решение отказаться от одиночных разведывательных экспедиций в пользу флотилий. Нашлись, правда, остроумцы, утверждающие, что человечество даже в этом следует по стопам Странников, которые, как известно, предпочитали бороздить галактические просторы целыми армадами. Как бы там ни было, отдел в левом крыле архитектурного колосса в центре Свердловска не имел никакого отношения к приснопамятной Группе Свободного Поиска. Теперь эта аббревиатура обозначала группу слежения за «подкидышами» – все, что осталось от некогда многочисленного КОМКОНа-2. Печальная тень Рудольфа Сикорски еще витала над этими коридорами, но ни один постоянный сотрудник новой ГСП не принимал непосредственного участия даже в событиях 199 года, не говоря уже о легендарной эпохе правления Экселенца. я числился консультантом группы слежения, но должность сия была чистой воды синекурой.

Я шел по коридорам ГСП, величественно кивал на приветствия молодых, совершенно не знакомых мне сотрудников, отмечая опытным глазом их сосредоточенность и деловитость. Атмосфера мне нравилась. Она напоминала о годах моей собственной службы в КОМКОНе-2 и вызывала легкую ностальгию. я остановился возле двери с замысловатым иероглифом из нержавеющей стали. Для непосвященного сия скрижаль не значила ничего, но мне-то было известно, что за нею находится кабинет начальника группы Андрея Григорьевича Серосовина, которого подчиненные даже в глаза называли Андрюшей. Это мне всегда казалось странным, может быть, потому, что я не мог бы даже в страшном сне назвать Экселенца Руди и не представлял, как Тойво, в мою бытность начальником отдела ЧП, обращается ко мне «Максик». Но в нынешние времена все стало по-другому. Человечество, лишенное эволюционной перспективы, все больше погружалось в трясину утонченного благополучия. Игры, танцы, маскарады. Самодеятельное творчество. Пикники. Мимолетные влюбленности, кратковременные дружеские связи. Легкие, ни к чему не обязывающие отношения. Всеобщая фамильярность. Называть начальника Андрюшей и при этом задумчиво поправлять его замявшийся воротник – было в порядке вещей. Только к нам, старикам, руинам героической и прочих эпох, молодежь относилась с почтением, сплошь и рядом пронизанным иронией.

Я коснулся входной мембраны, и она меня пропустила. Серосовин-младший был один. И он работал. В кабинете оказалось активированным затемнение, поэтому картинка на голографическом экране нуль-связи была четкой и яркой.

Над хребтом Смелых восходила ноздреватая, как голова зеленого сыра, луна. В открытое окно опорного пункта влетал ветер, пошевеливая светлыми занавесками. Оперативный сотрудник был настроен благодушно. Появление на мониторе служебной нуль-связи встревоженной физиономии начальства неприятно диссонировало с романтической безмятежностью вечера. Поэтому первыми словами дежурного было:

– Что стряслось, Андрюша?!

– Спишь на посту, блаженный? – поинтересовалось начальство.

– Да ты что! – опешил «блаженный». – Да когда это было!

– Ты мне лучше ответь, Пирс, где твой ноль первый?

Пирс бросил взгляд на монитор слежения.

– Вот дьявол!

– Где он?

– Сейчас проверю… Но клянусь тебе, полчаса назад он торчал у себя в «бусинке»…

– Не клянись, блаженный. Аппаратура врет.

– Не понял? – изумился Пирс. – Как это – врет?!

– Не знаю как… Не отвлекайся… Ну! Где он?

– Диспетчерская космодрома отвечает: два часа назад прошел регистрацию. Рейс «Пандора – Земля».

– Он летит на Землю?.. Очень мило… Ладно, запускаем процедуру номер ноль один.

– Что теперь будет, Андрюша?

– Не знаю, что будет. Надеюсь, ничего дурного. Ладно, до связи.

Экран погас, жалюзи на окнах свернулись. Утреннее солнце затопило спартанскую обстановку кабинета. Серосовин повернулся ко мне. Вскочил.

– Доброе утро, мэтр! Кофе не хотите?

– Здравствуй, Андрюша! – отозвался я. – Нет, кофе не хочу, спасибо. У нас что-то стряслось?

Он пожал плечами, придвинул мне кресло, а сам присел на краешек стола, заваленного кристаллозаписями, К-ридерами, блокноутами и прочими современными канцелярскими принадлежности.

По словам Серосовина, все началось с рутиной процедуры архивирования данных видеорегистрации. Разумеется, никто и не думал подглядывать за «подкидышами». Никакая гипотетическая угроза человечеству не могла отменить Основного закона. Камеры видеорегистрации отмечали лишь физическое присутствие «подкидышей», которые вот уже много лет подряд не покидали насиженных мест. Раз в месяц начальник ГСП снимал показания камер и приступал к архивированию. Ничто не предвещало проблем. На исходе мая, в день очередной архивации, Андрюша отметил в показаниях камер ВР-01 и ВР-03 разночтения с данными других регистраторов. Судя по ним, подопечные Джон Гибсон, экзобиолог, место постоянного проживания планета Пандора, и главный планетолог планеты Ружена Ежи Янчевецкий снялись с насиженных мест и отбыли в неизвестном направлении.