Последний секрет - Бернард Вербер

В итоге французскому ученому удалось склонить русскую к сотрудничеству, обещая использовать Последний секрет только для небольших и полностью контролируемых опытов.

Доктор Черненко согласилась указать им местонахождение Последнего секрета у мышей. Трехмерное пространство, улавливаемое на десятом миллиметре. По электронной почте она прислала им план мозга мыши со стрелочкой, указывающей точное место с координатами в высоту, ширину, глубину.

«А вот и карта сокровищ», – мысленаписал Жан-Луи Мартен.

Они рассматривали план, словно магическое заклинание.

– Это в мозолистом теле! Мозолистое тело – самый древний мозг. Это своего рода зачаток нервной системы, и до двух лет он сохраняет все пережитое при рождении. Потом добавляются новые пласты мозга и наслаиваются сверху. Каждый пласт – все более сложный уровень, но самый важный скрывается в самой глубине… Ты был прав, Жан-Луи.

Во время исследований Самюэль Феншэ провел небольшие хирургические операции. Он выбрал мышь-капуцинку с черной головой и белым телом, очень сообразительный вид, который обычно используют для цирковых номеров. Закрепив мышь резиновыми ремешками на пробковой подставке, он расставил ее лапы крестом. Выбрив сверху череп, сделал измерения миллиметровой линейкой и фломастером записал показания на своей руке. Затем ввел мыши обезболивающее, дабы операция не травмировала животное и не изменила данных. Потом установил видеокамеру, чтобы больной LIS мог на расстоянии следить за ходом опыта.

С помощью циркулярной пилки он срезал верх черепного свода животного, будто верхушку яичной скорлупы. В свете ламп появился трепещущий мозг.

– Жан-Луи, ты меня слышишь?

«Да, Самюэль, слышу», – возникла надпись на экране, прикрепленном к камере.

– Видишь?

«Да. Должен тебе признаться, что я не привык видеть такое, и, по-моему, это противно. Но, думаю, меня, во всяком случае, не может вырвать».

Самюэль Феншэ привык разговаривать с экраном, словно с другом из плоти и костей.

– Теперь, дорогой коллега, ты стал членом нашего братства.

Объектив фокусируется на мыши.

«Ты уверен, что ты ее не убьешь?» – появилось на экране.

Доктор Феншэ сверил медицинские показатели.

– Пульс хороший, все жизненные функции, кажется, в порядке.

«Я волнуюсь».

С мозгом наружу у мыши-капуцинки был странноватый вид.

– Это была твоя идея, Жан-Луи.

«В любом случае цель достаточно важная, чтобы мы рискнули…»

Самюэль Феншэ приблизил свои инструменты к открытому мозгу.

Жан-Луи Мартен жадно следил за развитием события.

Это напомнило ему другой неврологический опыт, который он видел в Интернете. Бригада профессора Вейсмана из Стэнфордского университета пересадила в мозг мышей нейроны, взятые из клеток зародыша человека. Человеческие нейроны, более динамичные вследствие своей молодости, быстро захватили зоны, занятые нейронами мышей. Таким образом мыши обрели человеческий мозг, который ученые рассчитывали использовать для помощи больным, пораженным болезнью Альцгеймера или Паркинсона.

Больной LIS попытался представить себе мышь с человеческим мозгом. Не исключено, что она могла мыслить.

Внезапно у него закружилась голова: реальность превзошла научную фантастику. На заре третьего тысячелетия все действительно становилось возможным: дать мыши человеческий мозг или прикоснуться к Последнему секрету.

Мир меняется, простая идея, порожденная воображением, может оказаться ужаснее атомной бомбы.

Морали больше не существует, есть только эксперименты. И кто осмелится упоминать о статусе мышей с «очеловеченным мозгом»?

Он смотрит на распятую мышь, и это зрелище напоминает ему произведение Сальвадора Дали: Христос, на которого смотрит Его Отец.

Мы всемогущи. Нам понадобится больше сознания, чтобы оценить значение наших действий. Готовы ли мы?

Самюэль Феншэ настолько сосредоточен на своих движениях, что не задает никаких вопросов. Его волнует лишь успешный исход операции и чтобы мышь проснулась невредимой.

64

Построив идеальное место для жизни, Лукреция пересматривает список своих бывших любовников, чтобы выбрать идеального компаньона. Но все они не без причины стали бывшими. Тогда она переходит к своим любимым актерам.

Нет, они будут нарциссами и потребуют, чтобы я ими восхищалась.

Она решает изменить критерии отбора.

Он должен уметь меня рассмешить. Да, умный человек. Это хорошо.

В итоге она представила человека, который с букетом цветов и бутылкой шампанского стоит у двери ее замка. Она показывает ему свое логово и комментирует знаменитые произведения искусства, которые по ее желанию возникают на стенах из щебня. Потом ее любимый ловко разжигает огонь в камине, включает приятную музыку и разливает шампанское в кубки из богемского стекла…

65

Спустя два часа мышь проснулась.

– Думаю, все прошло успешно.

Закончив операцию, Феншэ закрыл, словно крышку, черепной свод, смазав его хирургическим клеем, склеивающим кости.

Из макушки грызуна торчал датчик, придавая ему вид музыканта-киберпанка.

Все, казалось, функционирует отлично. Мышь могла бегать, ее глаза следили за объектами, проходящими перед ней. Она умела защищаться лапками от нападения авторучки. Так как, если приглядеться, белые шерстинки образовывали на черной голове выразительную бородку, Самюэль Феншэ и Жан-Луи Мартен решили назвать мышку Фрейдом.

Оставалось лишь протестировать рукоять. Психоневропатолог подключил электрический провод к датчику и дал слабый разряд. На мгновение застыв от неожиданности, Фрейд, кажется, занервничал. Он лихорадочно дергал правой лапкой.

«Ему больно?»

– Не знаю. Это ощущение его скорее удивило.

«Как узнать, нравится ему или нет?»

Проще всего было дать рукоять самому грызуну. Самюэль Феншэ поместил ее перед лапами мыши и подсоединил провода к электрической батарейке. Фрейд недоверчиво понюхал рукоять, но к ней не прикоснулся. Тогда Феншэ дотронулся до рукояти двумя пальцами, чтобы показать результат.

Пораженная током, мышь застыла. Она поняла.

«Это причиняет ему боль?»

Как только человеческие пальцы отпустили мышь на свободу, она вцепилась лапами в рукоять и опустила ее. Последовал разряд. Мышь подняла механизм и тут же дала себе второй разряд. Затем третий.

– Можно сказать, что ему нравится, – прокомментировал врач.

Мышь не переставала яростно опускать и поднимать рукоять. Она как будто перекачивала воду из колодца, чтобы поднять со дна эликсир, который чувствовала лишь она.