Михаил Тырин - Грехи ночного неба

– Где ты пропадал всю ночь? – хмуро спросил Белый, вернувшись после разноса обедов.

– Пытался отыскать шестьдесят второй уровень, – ответил Павел, отчаянно зевая и растирая лицо ладонями. – А потом искал свой. Объездил не меньше сотни этажей, пока случайно не наткнулся.

– Заблудился, что ли?

– А как не заблудиться? В этом чертовом лифте никаких опознавательных знаков.

– Что значит, «никаких знаков»? Все, что тебе нужно, есть на рукоятке ключа.

– Интересно... – Павел приподнялся и с негодованием посмотрел на Белого.

– Дай-ка его мне, – продолжал тот. – Вот, смотри: эти колечки подвижны, на них нанесены линии, точки, полукружности. Когда ты вставляешь ключ, кольца поворачиваются и образуют узор, по которому ты определяешь номер уровня или отдельного помещения. Точнее, не номер, а наименование. У ячеек нет системы нумерации, они всему и везде дают свое имя. Этим именем, кстати, можно и заблокировать вход...

– Почему ты сразу не сказал? – разозлился Павел.

– А почему ты не спросил?

– Но я не могу обо всем спрашивать...

– А я не могу читать твои мысли и угадывать, что тебе нужно, а что – нет. Когда тебе в голову придет очередная идея, обдумай все хорошенько и посоветуйся со мной.

– Хорошо, – буркнул Павел, понимая, впрочем, что Белый по-своему прав. – Тогда нарисуй мне узор шестьдесят второго уровня, чтобы сегодня я уже не тыкался вслепую.

– Ничего не нужно рисовать. Смотри, его можно набрать вручную. Теперь, если ты вставишь ключ в гнездо лифта, он доставит тебя точно по адресу.

Через полчаса инструктажа Павел мог уже довольно сносно ориентироваться, находясь в кабине подъемника, а также знал имена-узоры большинства уровней, которые могли ему пригодиться.

– Насколько я понял, ты сегодня так ничего и не нашел, – заключил Белый.

– Нашел, – нахмурился Павел, вспомнив ночное происшествие. – Но не совсем то.

– Рассказывай.

– Я обязан отчитываться?

– Думаю, да. Это в твоих интересах.

Павел неохотно поведал разносчику о своих приключениях, стараясь не вдаваться в подробности. Он по-прежнему опасался, что своим безрассудным поступком сделал тому несчастному солдату только хуже.

Но Белый воспринял его рассказ чуть ли не с восторгом.

– Удивительно! Просто феноменально. И что ты собираешься делать дальше?

– Хочу спросить у тебя, где здесь можно найти чистый бинт или вату, зеленку. Раз ты моя память, ответь, чем я могу обработать рану этому парню.

– Ты правильно сформулировал вопрос, – ответил Белый и загадочно улыбнулся. – Если бы не твоя последняя фраза, я послал бы тебя искать вату или зеленку. А так я могу предложить кое-что получше...

– Короче?

– Ты спросил: чем обработать рану? Отвечаю: ткань-регенератор. Это один из немногих препаратов, которым пользуются ячейки. Думаю, он подействует, несмотря на отличия в физиологии.

– Так подействует или нет?

– Думаю, да. Сегодня после ужина я принесу тебе кусочек и объясню, как пользоваться. Но учти, это первый и последний случай, когда я помогаю тебе чем-то, кроме информации. Мне просто жаль того парня.

– Жаль? Кто-то говорил, что вам наплевать на нас и на наши жизни.

– Значит, не совсем наплевать...

Павлу невыносимо хотелось поскорее смыть с себя засохшую кровь и поменять испачканную одежду. Накануне он так устал, что завалился спать даже не разуваясь.

Он поднялся на два уровня выше, где, как он знал, в крошечных узких помещениях стояли баки с каким-то водным раствором, вполне пригодным для обмывки. Ополоснувшись, он выбросил свою старую одежду и облачился в униформу из кладовки.

Разносчик сдержал слово. После ужина он принес упакованный рулончик полупрозрачного розового вещества, очень мягкого на ощупь.

– Снимешь защитную оболочку, – объяснил он, – развернешь ткань и отделишь липкую основу от активной поверхности. Потом плотно приложишь активный слой к ране и будешь держать, пока не прилипнет. После этого можешь со спокойной совестью возвращаться. Эта штука должна подействовать.

...На этот раз Павел добрался до коммуникационного уровня быстро. Здесь ничего не изменилось – даже ящик, который подставлял себе под ноги Павел, стоял на прежнем месте. Солдат все так же полулежал у стены и не шевелился. У Павла екнуло сердце.

Он спустился в мастерскую, потрогал руку, а потом лоб солдата. Тот был жив. Видимо, парень так и не просыпался. Глаза его по-прежнему были окружены чернотой, но лицо уже не выглядело столь больным – сон часто действует лучше любой терапии.

Павел стащил с его ноги брючину и осмотрел рану. Она распухла и покраснела, кожа вокруг была очень горячей, но заражение, похоже, еще не началось. Павел подобрал с пола все тот же резак и начал осторожно извлекать скобы. Наверно, это было очень больно, но солдат даже не пошевелился.

Очистив рану, Павел достал целебный рулончик и сделал все так, как объяснял Белый. Прохладная прозрачная заплатка зашипела и задрожала, когда он приложил ее к коже. Солдат глубоко вздохнул и разлепил глаза.

Несколько секунд он ошарашенно смотрел на Павла, потом перевел взгляд на свою ногу.

– Спокойно, – тихо проговорил Павел. – Быстренько вспоминай, где ты находишься. И никакой паники.

Солдат снова непонимающе уставился на него.

– Чего мне вспоминать, – наконец сказал он. – Я все помню.

Прекрасно. Он не закричал, не забрыкался, не забился в истерике. Значит, можно продолжать...

– Больно?

– Нет. Только чуть щиплет. И холодно.

– Потерпи. Сейчас все будет хорошо.

Павел попробовал зацепить заплатку пальцем и убедился, что она прекрасно держится, точно повторяя весь рельеф раны.

– Как тебя зовут? – спросил он.

– Виктор.

– Откуда ты?

– Из Тульской области.

– Знаешь, где ты находишься?

– Откуда? Вы же ничего не говорите.

– Я тебе все скажу. Только, наверно, чуть попозже. Как ты себя чувствуешь?

– Плохо. Голова болит, глаза... Тошнит, спать хочется.

– Поешь, – посоветовал Павел. – Хотя бы это поешь. В следующий раз я принесу чего-нибудь повкуснее. Потом снова ложись спать. Тебе нужно побольше еды и сна.

Солдат огляделся, нашел брусок концентрата, надкусил и вдруг начал жевать его с удивительным аппетитом.

– Ты все помнишь? Например, чем ты тут занимался?

– Помню. Сначала я подключал детонатор к боеголовке. А потом разбирался в пусковых системах несущей ракеты.

– Продолжай делать то же самое. Обо мне и о том, что я тут делал, никому ни слова.

– Как?! – изумился солдат. – Разве вы не...

– Да, – быстро ответил Павел. – Я «не». Когда поправишься и выспишься, поговорим об этом отдельно.