Атлантида. Часть 2: Радуга (СИ) - Алёна Дмитриевна Реброва
Я разбил оставшиеся лодки одну за другой. Течение отнесло их довольно далеко друг от друга, не все стражники успевали ухватиться за спасительный борт единственной оставшейся на плаву посудины.
Те, которым удалось остаться на плаву, не хватало места, и они оставались в воде.
Я брезгливо отплыл подальше, почувствовав, что вода вокруг последней лодки наполнилась теплом. Можно представить, какой ужас испытывали эти взрослые мужчины, замерев над беспощадной бездной, цепляясь за хлипкие обломки...
Я плавал под лодкой, из интереса щекоча ноги стражников гарпуном, и ждал.
Шуткой судьбы Яшма оказалась в последней оставшейся лодке.
Если ей не дадут спуститься в воду, мне придется разбить и ее, лишив всех черных даже малого шанса выжить. С непривычки ни один из них, даже умея плавать, не доплывет до суши. Они просто не будут знать, где она.
Я ждал некоторое время, а когда почувствовал, что мое терпение подходит к концу, стал медленно подбираться к самому центру днища.
Я уже достал буравчик и выбрал позицию, чтобы ни один из бултыхающих ногами стражников не засек меня, когда лодка сильно качнулась и в воду упало что-то большое.
Это была Яшма.
Отцепившись ото дна, я устремился к ней, чтобы разрезать ремни, сдерживающие ее. Встретившись, мы вместе отплыли в сторону Огузка и вынырнули наружу, на достаточно безопасное расстояние от уцелевшей лодки.
Отяжелевшая, словно рыбина, в которую впился десяток пиявок, лодка медленно покачивалась на волах, едва сопротивляясь им.
Несмотря на трудности, стражники еще могут добраться до Остова, если успеют до того, как стемнеет.
Мы с Яшмой выбрались на один из самых безлюдных берегов.
К стаям мы решили вернуться ночью, когда все уснут, чтобы не вызывать ажиотаж своим появлением.
Мы развели костер недалеко от Гротов и пожарили рыбу.
- Как они схватили тебя? - спросил я.
- Ударили сзади по голове, потом накинули сеть, - она хмурилась, глядя в огонь и ожесточенно отрывая зубами часть пожаренной рыбины. - Им никто не мешал. Ни один за меня не вступился, даже не предупредил! А Карпуша пришел слишком поздно - был настолько занят, что не услышал мой крик... Как будто кто-то все подстроил.
Мы переглянулись. Было очевидно, кто именно не смог упустить возможность подлизаться к черным и заодно избавиться от убийцы.
- Этот Гора... он знал тебя?
- Да, - кивнула Яшма. Ее лицо разгладилось, и она угрюмо опустила голову. - Когда я решила, что во время нападения выступлю против черных, я предала его доверие. Он помог мне освоиться на Остове, первый из всех принял меня, не смотря на то, кто я. Гора дал мне возможность начать новую жизнь...
Она криво усмехнулась, потом вновь посерьезнела.
- Когда мне сказали, что тебя не стало, я не понимала, как и чем жить дальше. Я надеялась, что на Остове мы будем вдвоем, придумаем что-нибудь, чтобы сбежать... Но я осталась одна в совершенно незнакомом месте. Первое время я просто делала, что мне говорили. Потом оказалось, что на Остове много хороших людей, таких же замученных и беззащитных, как на Огузке. Я стала стражницей, защищала их, и мне это нравилось. Когда объявили о готовящемся нападении, я надеялась, что меня не отправят наружу: не настолько же эти черные безмозглые! Я рада была защищать людей от всяких ублюдков, но защищать Остов от Огузка не смогла бы... Только Гора так верил в меня, что записал в добровольцы без моего ведома: он думал, стаи ничего для меня не значат. Он ошибся во мне.
- Во мне он тоже ошибся, - я тяжело вздохнул.
Только сейчас я осознал, что сделал с теми стражниками. В то время происходящее пьянило меня, я упивался их ужасом, играл в бога... в душе я знал, что это представление было отместкой за то, что они посмеялись надо мной на берегу. Я уже давно не был тем слабым парнишкой, который мог запросто снести унижения. Теперь я был достаточно опасен для кого угодно, и у меня была кое-какая власть. Осознание этого еще кружило мне голову временами.
Я понимал, что мог бы решить дело благороднее, но знал, что даже если бы время вернулось вспять, я поступил бы точно так же.
- Если бы все в мире было бы справедливым, мы с тобой не сидели бы тут, - вдруг сказала Яшма. - Но мир несправедлив, поэтому мы живы, а те, кто нам мешал, мертвы, и нам ничего за это не будет, потому что такова жизнь.
- Я не мучаюсь совестью, - ответил я, удивившись ее словам. - Я утопил бы их всех, чтобы вернуть тебя на остров.
Отблески и тени костра мешались с ровными полосами на коже Яшмы, волосы закрывали часть лица, однако я ясно видел, чем отдались мои слова в ее глазах.
Больше я не сомневался. Теперь, когда увидел этот блеск, я больше не мог сомневаться.
Она моя, потому что я готов положить к ее ногам весь мир, готов убить за нее. Потому что все, что я делал, было ради нее. И она знала это, ведь с самого начала ее тоже потянуло ко мне.
- Пошли в гроты, там теплее, - сказал я, поднимаясь.
Она потушила костер и пошла за мной, робко, будто опасалась чего-то.
Я ничего не говорил: слова были не нужны. Я хотел ее сильнее, чем любую другую женщину, и знал, что она позволит мне получить то, чего я хочу.
Утром Яшма проснулась первой. Она плескалась в воде, ныряя на глубину и выныривая, словно полосатая рыбка. Я наблюдал за ней, пока она не видела, и думал о том, что делать дальше.
Теперь мы были вместе, но Солнце не оставит своих попыток избавиться от нее и от меня заодно, если я и дальше позволю ему творить, что вздумается. Я должен буду разобраться с ним как можно скорее, если не хочу однажды найти Яшму или своих детей мертвыми.
Мы позавтракали и отправились к стаям, держась за руки.
Стоило нам встретить первых островитян, как нас обступила ошеломленная толпа: среди них я узнал лица, смотревшие, как уводят Яшму.
Мы прошли мимо них, не ответив ни на один вопрос.
На территории зеленых Карпуша вышел нам навстречу еще до того, как мы успели взять грабли.
- Что с черными? - спросил он, когда
