Александр Шпильман - Путь в надвремени. Книга 2
Тоня молча улыбнулась журналисту и пожала запястье правой руки Сержа, волна сердечного тепла снова накрыла Риту. Катя потрепала мужа по плечу, и Рита опять почувствовала, что же такое семейное счастье для этой необычной семьи. Но почувствовала не издалека, а изнутри — как бы очутившись на месте одной из жен и одновременно побывав всеми ими.
«Вот теперь про гарем писать можно», — четко прозвучал в голове Риты голос Тони. «Или более близкий опыт требуется?» — услышала Рита шутливый тон Кати. Рита смотрела ни них и Сержа широко открытыми глазами — не знала, говорить в ответ или просто думать. Или вообще ничего не делать…
— Ха-ха-ха! — звонко залился Сергей. — Давно я в такой говорливой тишине не сидел! Ну что решили, девочки?
Тоня повернулась в сторону Ларисы и Нины, Катя тоже смотрела в их направлении. В дверях появилась Мария и тоже молча застыла на пороге. Рита с удивлением наблюдала за этим беззвучным действом — ждала чего-то, на что уже заранее была согласна.
Сергей закрыл компьютер и поднялся с дивана:
— Похоже, моего мнения тут никто не спрашивает, — с шутливым возмущением произнес он. — Так что не буду мешать вашей тесной женской компании, поработаю-ка над молекулярной опреснительной установкой…
— Это что-то новое? — моментально проснулся в Рите журналист, и она тоже поднялась с кресла. — Что она опресняет?
— Извлекает молекулы воды и нужный для человека набор солей из любого раствора, — пояснил Сергей и потряс перед глаза Риты маленькой колбочкой с песком, которая до этого стояла на стеклянном журнальном столике.
— Но это же не раствор… — проговорила журналист.
— Установка извлекает кристаллическую воду и из сухого песка, от ста граммов до литра воды из десяти килограммов песка. Она и будет абсолютно незаменима для снабжения питьевой водой людей в экстремальных условиях, — начал Сергей и вдруг остановился. — Это уже новое интервью, так?
Рита почему-то смутилась — она шла «на чай» по поводу успешной статьи к Тоне с абсолютно честным намерением «просто» пообщаться, а не работать. Долгое время ей это удавалось, и она даже побывала в абсолютно новом для нее мире многогранных желаний и их реализации. Но сейчас ее опять захватила главная страсть в жизни — узнать что-то новое и передать это оригинальным способом как можно большему количеству людей. Правда, ей совсем не хотелось терять новое необычное состояние многогранного единства с женами Сержа и с самой собой… Поэтому сейчас Рита не знала, что сделать или сказать.
— Кстати, лишенный воды песок является хорошим сырьем для изготовления цемента, — проговорил как бы сам себе Серж и вопросительно посмотрел на Тоню. Она поднялась, широко улыбнулась, и обняла Риту за плечи:
— Ты, дорогой, разумеется, не возражаешь поделиться этим открытием с Ритой и ее читателями? У нее так хорошо получается писать, и, похоже, будет еще лучше…
Рита с благодарностью чуть сжала руку Тони — она не потеряет необычную дружбу этих женщин и это непередаваемое ощущение единения. Журналист последовала за Сержем в его кабинет, чтобы продолжить деловой разговор и собрать материал для новой статьи. На секунду она задержалась в дверях и обернулась назад — жены Султана смотрели ей вслед. Рита поймала смутное ощущение, что только что упустила какую-то необыкновенную удачу, вот только не могла понять какую… Впрочем, очень четкое ощущение нового сенсационного материала звало ее вперед…
Глава XXXVI. Ганеша
Тим, не узнавая, рассматривал старого «знакомца» — тренажер-кокон, опутанный проводами. Точнее, таковым он был в недавнем прошлом, теперь в центре лаборатории Павла под наклоном стаяло большое «яйцо» и поблескивало серебристо-матовыми гладкими боками.
— Красавец, правда? — с гордостью проговорил Павел. — Только вчера смонтировали и настроили.
По команде Павла «яйцо» раскололось на две половинки, которые плавно разъехались в стороны и открыли уже знакомое Тиму кресло тренажера. Изнутри cтенки были расписаны ярко-синим замысловатым узором по коричневому фону. Тим провел рукой по полированному срезу «скорлупы», и Павел тут же предложил:
— Попробуй мысленно заглянуть в этот срез…
Тим сделал легкое мысленное усилие и поразился:
— Да там… Такое ощущение, что там — большущий зал! Как это в сантиметровой толщине поместился такой объем? Что это за материал?
— Это так называемое спиновое стекло, где ориентация спинов ядер атомов подвижна и управляема, — пояснил Павел. — Распространение сигнала в нем сильно тормозится, и, по аналогии с древними магнитными записывающими устройствами, в единице объема помещается больше информации. Теоретически информационная емкость может достигнуть десять в двадцатой степени бит на кубический сантиметр. А для нас ценно то, что, оно сейчас насыщенно материей вневремени такого качества, которое активно взаимодействует со спинами ядер атомов этого стекла.
Тим недоверчиво покрутил головой, а Павел тем временем продолжал:
— Т. е. мы имеем эффективного посредника между тонкой сущностью мысли человека и нашей грубой материей… А еще это стекло станет основой для компьютеров будущего. На сей счет у меня есть интересная идея, — Павел подкатился к Тиму на своем кресле с колесиками. — Сейчас существуют компьютерные программы трансляции, например, русскоязычного текста в текст на английском языке и обратно. Они функционируют на основе словаря и правил. Но, вероятно, можно сделать транслятор, который будет делать перевод очень близкий к смысловому, т. е. ассоциативный транслятор. Для этого, например, в компьютер помещаются все существующие русскоязычные тексты. По ним формируется многомерный ассоциативный узор русскоязычной речи. То же делается с англоязычными текстами. Затем, беря за основу тексты, переведенные людьми с русского на английский, и наоборот, с английского на русский язык, формируем многомерный ассоциативный узор преобразования русскоязычного узора в англоязычный и наоборот. В дальнейшем этот «ассоциативный узор преобразования» текстов можно использовать для перевода с одного языка на другой. Причем одномоментно преобразованию будет подвергаться сразу если не вся книга, то большие ее блоки. К тому же, «русскоязычный узор» может помочь гармонизации текста «родных» книг, сделать их более удобочитаемыми.
Тим вспомнил, как иной раз мучительно вникал в научные тексты, из которых очень хотелось «выловить» простые истины. Иногда это не удавалось именно из-за сложного языка написания. Поэтому идея Павла ему очень понравилась, и Тим поощрительно закивал головой. А исследователь продолжал:
— Конечно, нынешние компьютеры плохо подходят для реализации этой идеи, нужны машины на иных принципах. Так, на основе спиновых стекол можно делать трансляторы, которые не будут искать информацию в своей памяти по адресной системе, как в компьютере. Нужная информация, которая уже хранится в памяти, будет сама откликаться на сигнал и сама строить ассоциативные цепочки. Точнее, спиновые волны, распространяющиеся в стекле…
«А как на счет транслятора-упростителя для речи?» — мелькнула в голове у Тима мысль. Сейчас он с трудом следовал за полетом научной мысли Павла. Ведун же явно не понимал, что его «понесло» — по-видимому у него уже давно не было такого внимательного слушателя. Тим постарался перевести разговор на несколько другую тему:
— Какой интересный узор с внутренней стороны… На крупные канавки и гребешки накладываются более мелкие, а на них накладываются еще более тонкие, — провел он кончиками пальцев по «внутренностям» капсулы.
— Это для согласования волновых сопротивлений, — автоматически отреагировал прерванный Павел. — Они облегчают проникновение мысли человека в стенки «яйца». А серебристое покрытие выполняет противоположную задачу — препятствует проникновению мысли извне вовнутрь и наоборот…
Потеряв нить своего монолога, Павел задумался и потом спохватился:
— Что, приступим к эксперименту?
Тим кивнул и уселся в кресло. Он надел пока еще темные стереоочки монитора компьютера. Половинки «яйца» бесшумно сомкнулись, отгородив его от внешнего мира.
— Как ощущения? — услышал Тим в своей голове вопрос Павла.
— Такое впечатление, что я завис в центре большой, темной и холодной пещеры, — ответил он.
— Повышаю температуру спиновых колебаний… — послышалось опять.
— Пришло ощущение легкого тепла, — констатировал Тим.
— А знаешь, каким обычным температурам соответствует это тепленькое ощущение? — просил Павел.
— Нет, — Тим никогда об этом не задумывался — тепло оно и есть тепло.
— В сто тысяч градусов по Цельсию, — с восторгом произнес Павел.
— А я не испарюсь от такой температуры? — засомневался Тим после информации Павла.
