Алекс Орлов - Тютюнин против инопланетян

– Импортные. Не из Москвы-реки, если ты об этом.

– Ну чего ты так сразу, как будто я прям в школе не училась. Училась…

– Училась! – громогласно подтвердила из кухни теща. – И в художественной самодеятельности участвовала, между прочим! А по пению «пятерку» имела! Если бы замуж за такого… не выскочила, теперь бы уже артисткой стала. В рекламах бы снималась!

– Ну. чего ты, мам? Не только же по пению я успевала. Я рисовала хорошо. Особенно у меня дыни получались. Такие круглые… – Куском колбасы Люба начертила в воздухе силуэт дыни и вздохнула. – И реки я знаю. Есть Москва-река, есть Яуза, а еще есть Ильмень-озеро… А к примеру, Сереж, сколько выйдет с одного крокодила чемоданов?

Теща, шелестевшая на кухне обертками, затаилась.

– Да, я думаю, чемоданов до двадцати-тридцати набираться будет. Это еще не считая мяса…

– Откуда же так много, Сереж? – Люба так удивилась, что перестала есть колбасу.

– Так ведь калифорнийские кайманы до двенадцати метров вырастают…

Пораженная такое информацией, Олимпиада Петровна споткнулась о табуретку и выкатилась в комнату.

– Скоко-скоко? – переспросила она, ошалело глядя на Тютюнина.

– Двенадцать метров, – повторил Серега.

– Двенадцать, – зачарованно произнесла теща, поднимаясь на ноги. – А в чемоданах-то получается гораздо больше.

– Правда, их еще кормить нужно, и желательно мясом, – добавил Сергей.

– Мясом? – Глаза Олимпиды Петровны сверкнули недобрым огнем, оглянувшись в сторону ванны, она Сказала:

– А ведь я знаю, где взять столько мяса…

– Где? – спросил Сергей.

– Надо на нашем пруду аттракцион устроить и разрешить кормить крокодилов. В зоопарке пишут «не кормить», а мы напишем – «кормить».

– И вы, Олимпиада Петровна, думаете, что все потащат вам мясо и будут бросать крокодилам? Как бы не так! Вы что, не знаете наш народ? Они станут хлеб бросать, тряпки, коробки из-под обуви…

– Пусть бросают, – хищно улыбнулась Олимпиада. – А вот когда мы польем дорожки водой да глина раскиснет… Кто-то может и сорваться…

– Да что ты такое говоришь, мама, я даже кушать не могу! – возмутилась Люба.

Олимпиада Петровна сейчас же расцвела улыбкой.

– Да что ты, доча, мама же шутит… – И уже с другой интонацией добавила:

– Шутит мама…

А Серега молчал и думал, что крокодилов нужно увозить. Немедленно вернуть в зоопарк, потому что они плохо влияют на тещу.

65

Первую половину ночи Сергей спал плохо. Ему снился один и тот же повторяющийся кошмар с участием ведущей популярной викторины «Звено, звено – быть слабым за-падло».

Это была девушка с лицом Кальтенбруннера, которая хватала Серегу за горло скрюченными пальцами и шипела: «Жри Галину – бланку, жри!»

Тютюнин пытался вырваться, сучил в постели ногами и будил Любу, которая мычала спросонья и зарывалась под подушку.

Часа в три ночи зазвонил телефон, и Сергей сразу проснулся, довольный, что избежал объятий девушки-Кальтенбруннера.

– Але, – просипел он в трубку.

– Это я, Кузьмич, – ответила трубка. – Ну?

– У меня получилось! – Уже по самой интонации можно было понять, что Кузьмичу хорошо.

– Подожди, я перейду к другому телефону, – сказал Серега и перебежал в большую комнату.

– Ну, говори, я слушаю!

– Короче, я сделал состав и пропустил через него бензин.

– И что, водка получилась?! – в нетерпении воскликнул Серега.

– Нет, бензин. Но зато ка-а-кой! Я такого в жизни не пил. Просто этилированный нектар какой-то.

– Эх-х! – выдохнул Серега. Он никогда не пробовал этилированный нектар.

– Одним словом, завтра можете фильтровать основное сырье… Ну ладно, пойду-ка я спать, а то эта опять ругается…

– Кто – эта?

– Да баба какая-то у меня живет. Кто такая, не могу вспомнить, а спросить – стесняюсь.

– Так это жена, наверное.

– Думаешь?

– Конечно. Уверен просто. Ты ведь жениться собирался.

– Когда?

– Давно уже – больше недели.

– Так-так… Может быть, может быть. То-то я гляжу, рубашки чистые откуда-то берутся, носки… И это… тараканы ушли и крысы. Они ведь женщин боятся.

– Слушай, Кузьмич, ты загляни в свой паспорт и тогда точно узнаешь, женился ты или нет.

– Нету у меня паспорта.

– Как нету?

– Давно нету. Я же все по загранкомандировкам – то разведка, то диверсии, то катаклизмы всякие.

– Но какой-то же документ у тебя есть?

– Есть. Аусвайс называется. Я по нему – Вернер фон Браун.

– Ух ты! Но ты все равно посмотри, может, тебе в загсе прям в аусвайсе и проштамповали?

– Ладно, Серег, посмотрю. Пошел я спать, а то эта опять ругается. Надо, что ли, спросить хоть, как ее зовут.

Положив трубку, Тютюнин, прежде чем лечь спать, наведался в ванную.

Крокодилы тоже спали, предварительно сожрав всю селедку и половину мочалки'. Они быстро росли, и теперь при кормежке Тютюнин предпринимал все меры безопасности.

– Отнесу вас прямо завтра… Пока вы здесь беды не наделали, – сказал он.

Один из крокодилов приоткрыл глаз и облизнулся, надеясь, что Серега захочет его погладить.

– Не надейся, – разгадал Сергей его черные помыслы. – Завтра же выставлю вас. Завтра же…

66

Утром Тютюнин встал на полчаса раньше обычного, чтобы надлежащим образом упаковать крокодилов.

К тому моменту когда он пришел в ванную комнату, его приемыши доели мочалку, кусок туалетного мыла и выпили весь шампунь. От последнего у них из пасти то и дело вылетали пузыри, которые весело кружились в воздухе, поднимаясь до самого потолка.

– Эх вы, кто же ест такие вещи, а?

С этими словами Тютюнин бросил им по селедке, и крокодильчики принялись за еду. Сергей тем временем умывался и чистил зубы.

Наконец пришло время упаковки. Хитрый Серега забросил в ванну конец старого полотенца и, как только первый крокодил вцепился в него зубами, умело его подсек, а затем замотал прямо в это же полотенце. Закрепив полученный сверток скотчем, Сергей уложил его возле стены и принялся за второго крокодила.

С ним тоже не возникло проблем, если не считать пары ударов хвостом по лицу, однако Сергей в итоге оказался сильнее и уложил обоих монстров в большой пластиковый пакет.

Затем попробовал поднять. Вместе с мокрыми полотенцами крокодилы весили прилично, однако доброе дело того стоило. Тютюнин пошел собираться.

– Сереж, а где катамараны? – крикнула пришедшая умываться Люба.

– Кайманы, Люба, кайманы… Я их сейчас на прививку понесу.

– На какую прививку?