Керен Певзнер - Город Ветров

– Вы оказали сопротивление работникам боевых искусств! Во время их непосредственной деятельности на благо государства! Этого мы не прощаем!

– Так вам этот пограничник напорол чуши? – вставила Далила. – Да он лыка не вязал! И вверх на три метра летал, вместо того, чтобы границу охранять!

– Употребление священного напитка Хомы в рабочее время не возбраняется, сухо ответил Двоюродный. – А вот почему он использовал магический язык на службу себе, а не государству, это нужно еще проверить.

– Какого такого напитка? Священной Хомы? – удивилась Гиневра. – Да ваш хранитель границ пьян был в драбадан и лыка не вязал!

Очень смешно было слышать от почтенной жены короля Артура такие выражения. Но что поделаешь, общение с такими экзотичными дамами, как Ипполита и Далила, отпечаток накладывает.

– При чем тут лыко? – удивился начальник, похожий на вождя. – У нас пограничники действительно не вяжут лыка. Для этого есть специалисты. А вот потребление Хомы ведет к росту сознательности, любви к вождю и ревностному исполнению долга.

– Оно и видно, – прошептала Далила мне на ухо.

– Что вы там шепчетесь? – нахмурился он.

– В той стране, откуда я родом, – ответила я, – употребление вашей Хомы, а попросту алкогольных напитков, является нарушением трудового законодательства, а в некоторых случаях и преследуется по закону.

Сама того не замечая, я перешла на сухую канцелярщину. Назло Двоюродному…

– Это все, конечно, очень интересно, но меня занимает совершенно другое зачем вы пожаловали к нам в страну? Какие такие диверсии замышляли против вождя? Сознавайтесь! А не то хуже будет.

– Вы что все тут, с ума посходили?! – взорвалась Ипполита. Она явно намеревалась броситься на начальника и придушить его, но безголовые молодцы с ежиком схватили ее за локти и не отпускали. Амазонка попыталась вырваться, но ей это не удалось.

Начальник, меривший комнату неторопливыми шагами, тем временем продолжал:

– Вы начали с диверсии против постамента нашему кормчему! Из-за вас нога вождя оказалась в грязи и в опасности.

– Рабочие сами поскользнулись, – начала оправдываться Гиневра, но мы на нее шикнули.

– Нет! Они поскользнулись из-за того, что вы появились в их поле зрения и вместо того, чтобы заниматься своим делом, рабочие загляделись на вас! А если бы они перепутали бы ноги?

– Чьи ноги? – удивилась я.

– Вождя! – выкрикнул он что есть силы. – И тогда мы лишились бы указующей и направляющей линии, по которой мы все живем и созидаем.

– Болванов железных вы созидаете! – рявкнула Ипполита и пяткой стукнула охранника по коленке. От неожиданности он отпустил ее, схватился за ушибленное место и взвыл.

Не растерявшись, она сложенными в замок руками ударила его по плоской голове, от чего охранник рухнул, как подкошенный. Гиневра и Далила не заставили себя ждать и ввязались в драку. Они ловко наносили удары налево и направо и, казалось, получали от этого удовольствие.

Вспомнив, как подействовали на нас странные слова, произнесенные троюродным начальником, я одним прыжком подскочила к лысой копии вождя, намеревавшегося заорать, и зажала ему рот. Он вырывался, пытался укусить меня, но я крепко держала его, чтобы он не позвал на помощь.

Наконец, мои боевые подруги успокоили всех ежикоголовых, затянутых в латекс, и обернулись ко мне.

– Что ты его держишь, стукни и все! – бросила мне разгоряченная Далила.

– Он позовет стражу.

– Верно, – сказала Ипполита и, поискав глазами, нашла в углу комнаты два полотенца. Сделав из одного кляп, она засунула его в рот перепуганному начальнику. Другое полотенце она с треском разорвала вдоль и связала пленнику руки и ноги. Удовлетворенная работой, амазонка отступила в стороную. – Вот теперь в самый раз…

– Может, прирезать его и дело с концом, – задумчиво протянула Гиневра.

– Ну что ты?! – возмутилась я такой кровожадностью всегда милой королевы бриттов. – Он нам еще пригодится.

– Как?

– Вы подумали, как мы будем выбираться отсюда? Забыли, какими лабиринтами нас сюда вели? Как будем наружу выбираться? Нам же еще вход искать в Город Ветров.

– Да-а, задачка, – задумалась Ипполита. – Придется его в заложники брать. Не выпустят – убьем!

Тем временем пленник вращал глазами и мычал.

– Он нам что-то хочет показать.

– Только не вытаскивайте кляп! – закричала я. – Пусть рукой покажет.

Ипполита развязала ему руки, и он стал тыкать в левый угол, скрытый шкафом. При этом наш заложник здорово напоминал статую вождя с указующим перстом, только почему-то усевшуюся на пол.

Далила открыла створки шкафа, но там были навалены только груды пыльных папок. Пленник отрицательно замотал головой.

– Может, за шкафом? – Далила с Гиневрой, поднатужившись, отодвинули шкаф в сторону, и мы увидали маленькую дверку. Ипполита рывком дернула ее на себя, и дверца поддалась.

– Вперед! – закричала она и подтолкнула вперед лысого начальника, предварительно развязав тому ноги. Он явно колебался, не желая идти в темноту, но дополнительный пинок Ипполиты придал ему решимости. Мы двинулись за ним. Охранники продолжали валяться на полу кабинета Двоюродного.

Мы опять шли длинными переходами, двигаясь на сей раз на одном уровне, не взбираясь высоко и не опускаясь под землю.

Переход привел нас к круглому люку, забранному решеткой с кольцом вместо ручки. Отверстия в люке служили для вентиляции и поэтому не были забраны.

Снизу, из-под люка, доносились голоса. Мы опустились на колени и прислушались. Слов разобрать мы не смогли – толстые стены глушили все звуки. Ипполита решительно поддела сильными пальцами край решетки, кусок ее отвалился, и стало немного видно, что было внизу.

Под нами находился ярко освещенный зал. Три его стороны были отделаны полированными панелями. Четвертая стена пряталась под тяжелыми портьерами густовишневого бархата. В середине стоял огромный овальный стол. За ним сидело шестеро лысых мужчин. Были они разного возраста и телосложения, но одно бросалось в глаза сразу – все они были копией вождя. Казалось, что однояйцевые братья-близнецы собрались отпраздновать свой день рождения. Они тихо переговаривались, кивая друг другу в знак согласия, и чего-то ждали.

Из-за портьеры вышел седьмой близнец, важный и осанистый, и сел во главе стола на резное высокое кресло.

– Родные! – сказал он, нахмурив густые брови, четко выделяющиеся на фоне гладкого лба. – Родина в опасности.

По столу пронесся шелест, и все стихло. «Родные» замерли. Наш пленник, услышав эту фразу, ползком приблизился к отверстию, но Далила его отпихнула.