Чарльз Ингрид - Небесный Хит-Парад

Прежде чем он успел хоть что-то сказать, многотысячная толпа битийцев взревела. Хуссия встал на ноги. Его странный свист перекрыл всеобщий рев. Высший Священник посмотрел на Джека и властно сказал:

— Пора.

Ворота открылись, и триста вооруженных рыцарей вышли на поле. Битийцы замолчали.

Джек отскочил от Элибер.

— Пусть они снимут скафандры, Кэвин, ради Бога! Скафандры заражены! — закричал он командующему. Кэвин спрыгнул со стены и легко приземлился на ноги.

— Что случилось, Джек?

— В скафандрах паразиты… микробы с Милоса… берсеркеры… Ты, может, слышал об этом, а может, и нет. Микроб живет за счет тепла и пота. Потом попадает в тело, а потом… поглощает его. Этот микроб называется милосским рыцарем. Я нашел… шесть наших парней, которые пропали на Черной реке…

Рыцари переглянулись между собой. Лассадей отреагировал первым:

— Черт знает что! — выругался он. — Я слышал о них. Но думал, что это слухи.

— Это не слухи, сержант, — угрюмо сказал Джек.

— Тогда спросите его, откуда он об этом знает, — произнес вдруг чей-то странный голос.

Джек быстро отодвинул от себя Элибер, которая загораживала ему говорившего. Уинтон хмуро улыбался.

Джек тут же успокоился. Сердце его стало биться ровно. Он сделал шаг навстречу своему старому врагу. Хуссия остановил его.

— Сейчас наше время, — сказал Высший Священник, и его глаза загорелись зеленым огнем. — Ты — защитник.

Он громко и отчетливо повторил свои слова по-битийски, чтобы все поняли их. Многотысячная толпа ответила восторженным ревом.

Элибер сняла накидку и бросила ее в пыль у своих ног.

Хуссия взял ее руку в свою.

— Это наш защитник, — сказал он Джеку, а потом опять перевел свои слова на битийский. Толпа заревела снова.

Джек ещё раз посмотрел туда, где только что стоял Уинтон. Битийцы оттолкнули его. Он больше не видел своего врага.

И вдруг наступила абсолютная тишина. Из ворот вышел смертельно раненный трак.

Джек хорошо изучил историю и обычаи битийцев. Когда он подошел к Истсайдским воротам, он по запаху понял, что сейчас произойдет главное. Ему было очень плохо. Лицевые пластины дергались. Темная кровь сочилась на теплый песок. Но это не значило ровным счетом ничего. Мир должен был быть побежден траками.

Он знал, что в пророчестве было сказано о трех защитниках.

Ему нужно было сделать малое — найти рыцаря, который выступил бы в сражении за траков.

Дэрл знал, что один из рыцарей беспрекословно подчинится им. Пришло время воспользоваться давними имплантациями.

— Стойте!

Море битийцев затихло. Хуссия, застывший с поднятыми руками, тоже обернулся.

Он не мог сдержаться и непроизвольно выпустил аромат презрения, увидев, как трак выходит из ворот. Трак был ранен, и это доставляло Высшему Священнику радость.

— Что случилось?

— Я требую третьего, — твердо сказал Дэрл.

— Ты осквернил храм! — шум всеобщего гнева почти заглушил слова Дэрла.

— Мы не хотели осквернить вашу землю, мы растили там своих молодых. Но мы растили и своего защитника для того, чтобы он принял участие в Святом Суде.

Хуссия не поверил траку, но тот перевел свои слова на битийский. Поднялся еще один священник.

— Я поддерживаю требование Дэрла, — сказал он.

Хуссия посмотрел на него с презрением. Впрочем, у трака все равно ничего не могло получиться. Кто из них мог победить Элибер или Обладателя Яркого Света?

— Выбирай, — твердо сказал он.

Дэрл приподнялся на своих бесчисленных лапах и посмотрел на рыцарей.

Уинтон затаился в тени возле ворот. Он был доволен. Пусть битийцы и не разорвали Джека на части. Что ж! Сейчас он докажет всем, что Шторм предатель. Уинтон поднял ружье.

Дэрл вырвал искусственный голосовой аппарат из глотки. На его месте осталась дыра. Ему было больно. Но эта боль была не сравнима с болью, которую причиняла ему рана. Так было даже лучше. Если он умрет, так умрет со своим естественным голосом.

Дэрл защелкал. Он издал серию условных щелчков и свистов — лингвистический код для запрограммированного рыцаря.

Кэвин видел, как Уинтон напрягся. Он сразу понял, что начальник полиции что-то замышляет. Взгляд Уинтона остановился на Джеке. Дуло винтовки поднималось. Кэвин привычно рассчитал линию прицельного огня.

Опять Джек. Кажется, Уинтон считал его потерянным рыцарем. Сейчас он убьет его у всех на глазах.

Кэвин видел, что возле Уинтона появился Калин. Его Святейшество ничего не предпринимал. Он молча смотрел на собравшихся битийцев. Все правильно. Перед ними совершался религиозный обряд. Калин не имел права вмешиваться.

Но Кэвин вмешаться мог. Он знал, что никто не слышал зов трака. Никто, кроме него.

— Хорошо, Дэрл, — спокойно сказал Кэвин. — Я буду тракианским защитником.

— Нет! — истошно крикнул Уинтон. — Это не ты! Это он! Я точно знаю, что это Джек Шторм!

Он поднял винтовку и прицелился.

— Нет, Уинтон. Ты ошибся. К сожалению, это я. Я был еще мальчиком, когда меня взяли в плен траки. Их поразило то, что совсем маленький ребенок умеет управлять скафандром. Они держали меня в плену много лет. А потом я сбежал. И первое, что я начал делать, — убивать траков везде, где я их видел. Я и есть этот чертов Потерянный Рыцарь.

— Скотта Рандольфа убили из-за тебя? — быстро спросил Джек.

— Наверное. Траки ведь знали, что меня запрограммировали. Они не хотели, чтобы репортер раньше времени раскрыл их планы. — Кэвин медленно двигался к линии огня.

— Я убью тебя! — крикнул Уинтон.

Кэвин рванулся навстречу пуле.

Джек поймал тело Кэвина. Уинтон уже бросил ружье и убежал. Главнокомандующий беспомощно висел на руках у Джека. Джек смотрел на красные дырки на теле Кэвина и ничего не понимал. Потом он посмотрел на свой скафандр: пули расплющились о его поверхность, как мягкий пластилин. Норцитовое покрытие не пробить пулей.

Джек держал Кэвина на руках. Командующий умирал и смеялся.

— Зачем ты ответил на их вызов? — быстро спросил Джек.

— Наверное, потому, что Уинтон ждал, когда ответишь ты. — Кэвин кашлянул. На его губах выступила пена. — Я не мог позволить, чтобы моя вина пала на друга… я ведь никогда не рассказывал тебе…

Джек поднял глаза:

— Помогите! Кто-нибудь! Помогите ему! Он с мольбой посмотрел на девушку, стоящую к нему ближе всех.

— Элибер!

Она холодно и отчужденно отвернулась от него.