Джек Эллис - Ночная жизнь

Они его выследили. Окружили его излюбленное место охоты. А потом вступили с ним в схватку. И это основное, над чем следует поразмыслить.

Так как же они сражались? Стреляли в него из пистолета. Пули, разумеется, не причинили ему никакого вреда. Раны заживали за считанные секунды и причиняли Карнишу лишь легкое неудобство. У них не было специального снаряжения для охоты на вампиров. Они были абсолютно не подготовлены и вооружены только своей храбростью, довольно шаткой, и неведением о том, с чем реально имеют дело. По существу, они не представляли для него опасности. В конце концов пострадали только его гордость и чувство собственного достоинства.

Да, им известно о его существовании, но они не знают, что он на самом деле собой представляет, во всяком случае, они не были до конца в этом уверены. Однако Карниш почувствовал, что кое-что они подозревают. Пока они прячутся от правды, потому что боятся ее. Но со временем они могут преодолеть этот страх и тогда, подготовившись, как полагается, станут для него реальной угрозой. Если он хочет их остановить, надо действовать быстро, не теряя времени. Он должен застать их врасплох.

К сожалению, возможности Карниша были ограничены. Во-первых, он был один против семерых, во-вторых, не все эти семеро подпадали под категорию его потенциальных жертв. Их исчезновение не пройдет незамеченным, а если они успели рассказать кому-то еще о нем и о том, чем собираются заниматься, не миновать более серьезных неприятностей. Надо действовать тонко.

Улыбаясь своим мыслям, Карниш встал и подошел к окну. Сквозь щель между портьерами он видел темнеющее на востоке небо.

Осталось недолго.

Он скрестил руки на груди и стал ждать Он был терпелив. Терпение было его единственной добродетелью.

Простак Саймон. Ты вызываешь меня на бой?

Что ж, быть посему.

Ты сделал свой ход.

Теперь моя очередь.

Твое желание удовлетворено, мой юный невежественный друг.

Война началась.

* * *

- Ты что, серьезно? - удивился Саймон.

Бекки с кофейником в руках повернулась к нему и улыбнулась.

- А почему бы и нет?

- Да потому, что ты работала целый день, и у меня не было возможности даже мельком взглянуть на тебя.

- Если сегодня будет такой наплыв, на какой я надеюсь, я просто не имею права не ходить на работу.

Было шесть тридцать вечера. Небо за окном еще оставалось голубым, но солнце уже скрылось за домами. Скоро стемнеет.

- Джек говорил, чтобы мы не выходили на улицу после наступления темноты.

- А я и не собираюсь сегодня бегать по улицам. Просто я не имею права не работать еще одну ночь. И потом, мы сегодня все-таки немного виделись, сказала Бекки и улыбнулась.

Саймон не мог удержаться от ответной улыбки. Да, сегодня они немного виделись, она права. По крайней мере три раза занимались любовью. А может, четыре. Начали снова почти без перерыва. Можно ли считать это за два раза? Наверное, да. Тогда четыре.

- Твое чувство долга достойно похвал, - сказал Саймон.

- Но ты его не разделяешь.

- Нет

- Вернее, думаешь, что нет.

- А ты считаешь, наоборот?

- Судя по тому, чем мы занимались последние две ночи, у тебя очень сильно развито чувство долга.

- Я называю это инстинктом самосохранения.

- Будь это инстинкт самосохранения, тебя бы здесь не было. Признай, Саймон, что действовал ты из альтруистических побуждений, а вчера твое поведение было прямой противоположностью инстинкту самосохранения.

- Вот как?

- И, конечно, ты клевый парень.

- Это многие говорили.

Бекки налила кофе себе и Саймону. Потом наклонилась и поцеловала Саймона долгим теплым поцелуем.

- Кроме того, - сказала она, - мною движет не только чувство долга. Это ведь моя работа, а мне надо платить за квартиру.

- Я пойду с тобой.

Бекки села за стол, улыбнулась и принялась намазывать тост маслом. Она обычно всегда завтракала в это время.

- Что, сработал инстинкт самосохранения?

- Да. Я знаю тех, кто туда ходит, знаю, как ты привлекательна, и просто охраняю свои интересы.

- Ах ты, свиненок.

- Это точно.

- Я заставлю тебя сегодня повкалывать.

Саймон пожал плечами и отпил кофе:

- Я позвоню Джеку, скажу, где мы будем.

Бекки кивнула и сосредоточилась на еде. Потом она снова поцеловала Саймона и пошла переодеваться, а Саймон позвонил Джеку и сообщил ему, что они с Бекки сегодня вместе идут в ночлежку. Джек попросил их соблюдать осторожность. Саймон пообещал. Он вынул из сумки Фила распятие, повертел его в руках и, поразмыслив, сунул в карман. Не стоит выходить из дома совсем без оружия.

Пакетик был пуст. Он был пуст еще с полудня и с тех пор лежал, пустой, на кофейном столике. А она почти весь день просидела, тупо на него глядя. Пиво давно кончилось. И деньги - осталось, может, долларов пять. Этого мало. А на улице становилось темно. Конни разорвала пакетик, поднесла обрывки к носу и вдохнула. Никакого эффекта. Она с ужасом подумала о предстоящей ночи. Пивной хмель уже почти выветрился. Впереди ее ожидала длинная трезвая ночь. Ее бил озноб и болело все - глаза, ногти и даже волосы. Но больше всего ее пугала предстоящая трезвая ночь. Она уже раз пятьдесят пыталась дозвониться до Вилли, но то было занято, то никто не брал трубку. Один раз телефон прозвонил семьдесят пять раз, она считала. Но Вилли все равно не ответил. Конни сделала очередную попытку и начала считать гудки. На пятнадцатом гудке она повесила трубку и выругалась. Закуривая, она с ужасом сообразила, что осталось всего три сигареты. Как же это она не заметила раньше? Три штуки. В лучшем случае на полчаса. Она глубоко затянулась и медленно выпустила дым. Затяжка немного ее успокоила, но совсем чуть-чуть и ненадолго. Она снова подняла трубку и набрала номер Вилли. Четыре звонка. Пять.

- Да?

Она чуть не уронила трубку:

- Вилли?

- Ну?

- Это Конни.

- Ты где?

- Дома. Мне нужен пакетик. Маленький.

- А чего ты не на работе? Ты и вчера сачковала.

- Знаю, знаю, но я была занята. А сегодня я... В общем, мне нужен пакетик.

- Выходи на работу. Я буду проходить мимо и принесу тебе кое-что.

- Я не могу сейчас выйти, Вилли.

- Тогда иди к черту!

Гудки. Конни сидела, уставившись на трубку в руке. Затянулась сигаретой, но та уже догорела до фильтра. Черт подери. Она сунула окурок в переполненную пепельницу и снова набрала номер Вилли. Десять звонков. Двенадцать. Пожалуйста, Вилли, возьми трубку, сукин ты...

- Да?

- Вилли, это Конни. Мне надо...

- Выходи на улицу. Я занесу.

- Вилли.

- Выходи. Через полчаса. Что тебе нужно, я принесу, но ты должна работать.

Он повесил трубку. Конни уставилась на телефон. Зажгла сигарету. У нее тряслись руки. Дым казался горьким, во рту стоял железный привкус. Она вспомнила вчерашнюю ночь. Вот дерьмо. Снова понюхала обрывки пакетика. Дерьмо.