Глен Кук - Обрекающая

Хасген снова замерз. Силты ставили десятки беженцев на рубку льда, чтобы он не забил трубы электростанции. Эта зима была еще хуже двух предыдущих, а каждая из них ставила рекорды по стихийным бедствиям. В этом году было меньше бурь и снега, но ветер так же суров, а клыки холода острее прежнего. Ледяной ветер находил дорогу даже к сердцу крепости, издеваясь над огнями, ревущими в каждом камине. Этим летом граница лесов в трети мили от края вспаханных земель отодвинулась еще на двести ярдов. Дрова складывали, куда только можно. И все же Брайдик, сопоставляя расход дров с остающимся временем, ежилась.

В эту зиму отряды фуражиров не выходили. За пределы мощи общего прикосновения всех силт Акарда не выпускали никого. Ходили слухи, что в эту зиму ни один кочевник не остался на Зотаке.

Первой тяжелой зимой на Юг пришло относительно немного. Хотя стая Дегнанов погибла, большая часть стай Верхнего Поната уцелела. Немногие кочевники, не удравшие на Север, были истреблены силтами. Во вторую зиму полностью погибла половина стай Верхнего Поната, а наступившим летом пролилось много крови, когда силты пытались истребить массы кочевников, цеплявшихся за захваченные стойбища. Истребили сотни кочевников, но вызвать тотальное бегство силтам не удалось.

Теперь у кочевников не было вождя-верлена, но он им и не был нужен. Они слились в одну огромную сверхстаю. В этот год северные орды пришли рано, в сезон жатвы. Силты делали что могли, но ни резня, ни колдовство силт дикарей не останавливали. На место поглощенных яростью Рейгг стай приходили еще более отчаянные.

Из большинства выживших стойбищ многие были разрушены или захвачены. Брайдик предсказывала, что грядущей весной ни один кочевник не станет уходить на Север.

Марика чуяла, что третий год ее изгнания поставит точку на истории Верхнего Поната как границы цивилизации. Уже самых подвижных из передовых кочевников видали далеко к югу от Акарда. Они обошли крепость стороной, затем направились вниз по руслу Хайнлина – извилистой ледовой дороге, несущей их угрозу к землям Юга. Остался нетронутым только один оплот цивилизации – Критца, крепость торговцев в низовьях реки.

Марика мельком видела Критцу издали во время охоты на кочевников прошлым летом. Это были высокие каменные стены, неприступные, как сам Акард. Туда тоже бежали толпы беженцев. Даже больше, чем в Акард, потому что торговцев не боялись так, как силт.

А они тоже не боялись кочевников. Во вторую зиму один раз, а в эту два раза дикари нападали на Критцу – и безуспешно. Говорили, что у торговцев много странного и страшного оружия. Под стенами Критцы осталось много сотен погибших кочевников.

Марика лишь смутно представляла себе, что такое Критца, пока не увидела сама. Тогда ей стало любопытно, как это силты допускают существование такой независимой силы в своих границах. Тем более в руках мужчин. Потому что у силт были очень сильные предубеждения против мужчин. Такие, перед которыми бледнели предрассудки женщин Верхнего Поната.

Некастрированных мужчин в Акард не допускали. Это неимоверной тяжестью ложилось на плечи беженцев, особенно тех остатков стай, что надеялись когда-нибудь восстановиться.

Была маленькая деревушка некастрированных мужчин – под той стеной, где сидела сейчас Марика, цепляющихся за жизнь и молящих Всесущего о помощи, в которой отказали те, кто их защищал. И даже некоторые охотницы, не желавшие склонить шею перед требованием силт, жили снаружи.

Марика подозревала, что эти меты отправятся в Критцу, как только переход станет не таким рискованным.

И все же Критца – как она вообще могла существовать? Доброго слова о торговцах не нашлось бы ни у одной старой силты, ни одна им не доверяла ни на волос. Они были почти одиночки – мужчины без стай, – определенная угроза абсолютной власти силт, уже хотя бы потому, что разносили вести между стойбищами.

Брайдик говорила, что торговцы необходимы для равновесия. У них было признанное место в более гибких законах Юга, и это место признавалось всеми сестричествами. Силты не любили братство торговцев, но им приходилось мириться с ним – пока торговцы оставались в рамках строго определенных профессиональных ограничений.

Марика ежилась под диким ветром, но продолжала глядеть на ландшафт, над которым высилась крепость. Никогда за всю историю крепости – а началась она на много столетий раньше, чем пришли в Верхний Понат первые из Дегнанов – не было такой суровой зимы, а уж тем более трех подряд, одна другой злее.

Марика пыталась припомнить зимы до прихода кочевников и что говорили о них Мудрые. Но вспоминались только жалобы того сорта, что, «когда мы были моложе, зимы были мягче». Охотницы только фыркали, называя это старушечьим ворчанием.

Но Мудрые оказались правы. Последние три зимы не были отклонением. Сестры утверждали, что зимы давно уже крепчают и что это длится уже больше поколения. И еще они говорили, что это только начало и что климат станет куда хуже, пока начнется улучшение. Но какая разница? Марике это не подвластно. Конца этого цикла она не увидит. Брайдик говорила, что до поворота к лучшему пройдут столетия, и еще столетия, пока восстановится норма.

По опасным обледенелым ступенькам на стену кто-то поднимался. Марика никак не реагировала, зная, что это Грауэл. Да, Грауэл, которую она не видела уже неделями, по которой скучала, и все же…

Грауэл наклонилась навстречу ветру, пробираясь к месту уединения Марики. Когда она подошла, у нее стучали зубы.

– Что ты делаешь тут в такую погоду, щена? Простудишься до смерти.

– Мне тут нравится, Грауэл. Особенно в это время года. Сюда можно прийти и думать, и никто тебе не будет мешать.

Грауэл пропустила намек мимо ушей.

– Там, внизу, они говорят о тебе, щена.

Марика отметила фамильярный тон – к которому даже Грауэл прибегала теперь лишь в моменты волнения, – но сохранила свою отстраненность. А Грауэл вела дальше:

– Я их услышала. Я там на посту была. Опять Горри. Говорила со старшей. Так же злобно, как всегда, но на этот раз, мне кажется, она нашла сочувствующую слушательницу. Что ты там натворила?

– Ничего.

– Что-то есть наверняка. Ты так напугала Гори, что она требует тебя отослать в монастырь Макше, как только придет весна.

Это Марику встревожило. До сих пор Горри была решительно настроена скрыть самое существование Марики от Макше, которому подчинялся Акард. Хотя она ничего конкретного не сделала, что могло бы напугать Горри, ее наставница, значит, знала ее лучше, чем Марика думала. Опыт старой силты и ее превосходство в знаниях давали ей преимущество в их утонченной, дружески-враждебной, не признаваемой открыто дуэли.