Фредерик Браун - ЧУЖАЯ АГОНИЯ Сборник научно-фантастических рассказов

— Да поможет Вам Бог, — сказал отец Марк, также поднимая бокал.

— Только не мне и не этой планете, — твердо возразил Гарт. — В этом-то вся сложность, — он наполовину осушил бокал и вздохнул.

— Вы это говорите, чтобы шокировать меня? — с улыбкой спросил священник. — Уверяю Вас, что ничего не выйдет.

— Я не собираюсь Вас шокировать. Я имел в виду буквальное значение. Я тот, кого бы Вы назвали атеистом, причем такой убежденный, что религия меня вовсе не интересует. До сих пор эти туземцы, простые и неграмотные существа из каменного века, успешно обходились без суеверий или даже следов деизма. Я надеялся, что они так и будут жить дальше.

— Что вы говорите? — нахмурился священник. — Вы имеете в виду, что у них нет ни богов, ни веры в загробную жизнь? Они умирают?..

— Они умирают и обращаются в прах, как и все другие живые существа. У них есть гром, деревья и вода без богов-громовержцев, ни духов деревьев, ни русалок. У них нет безобразных божков, табу или заклинаний, мучающих их и укорачивающих им жизнь. Они — единственный примитивный народ из когда-либо встреченных мною, который совершенно свободен от предрассудков и поэтому гораздо более счастлив и разумен. Я просто хотел оставить все как есть.

— Вы хотели не допустить их к Богу?.. к спасению? — глаза священника округлились, и он слегка отпрянул назад.

— Нет, — сказал Гарт. — Я хотел удержать их в стороне от предрассудков до тех пор, пока они не накопят побольше знаний и не смогут реалистично обдумать все без опасности быть охваченными или даже уничтоженными суевериями.

— Вы оскорбляете церковь, сэр, приравнивая ее к предрассудкам…

— Пожалуйста, не надо теологических споров, — сказал Гарт, поднимая руку. — Не думаю, что ваше общество оплатило счет за эту поездку лишь для того, чтобы попытаться обратить в веру меня. Примите как данное то, что мои убеждения являются результатом многолетних размышлений, и никакая школярская метафизика не изменит их. Я обещаю не пытаться разубедить Вас, если Вы не будете разубеждать меня.

— Хорошо, мистер Гарт. Как вы напомнили мне, моя миссия заключается в спасении этих душ, и именно это я должен делать. Но почему моя работа так раздражает вас, что вы пытаетесь помешать моей посадке? Даже угрожаете мне пистолетом, и… — священник замялся и уткнулся в бокал.

— И даже бью Вас? — закончил за него Гарт, внезапно помрачнев. — Этому действительно нет оправдания, и я прошу простить меня. Это все дурные манеры и еще более дурной характер. Поживете достаточно долго в одиночестве и сами будете поступать точно так же, — он задумчиво склонился над своими руками, лежащими на столе, словно изучая прошлое по шрамам и мозолям на них. — Назовем это разочарованием за неимением лучшего слова. В Вашем деле, должно быть, приходится частенько заглядывать в темные уголки человеческого сознания, и Вы должны знать кое-что о таких вещах, как мотивы поведения и счастье. Всю жизнь я был слишком занят, не мог даже подумать о том, чтобы остепениться, завести семью, и до настоящего времени я совсем не жалел об этом. Может быть, рассеянная радиация размягчает мои мозги, но я начал считать этих покрытых мехом рыбообразных существ кем-то вроде собственных детей и чувствовать свою ответственность за них.

— Мы все дети Всевышнего, — тихо произнес отец Марк.

— Ну, некоторые из его детей даже не подозревают о его существовании, — сказал Гарт, внезапно рассердившись на самого себя за то, что позволил овладеть собой нежным чувствам. Впрочем, он сразу же забыл о себе, наклонившись вперед в порыве гнева. — Как Вы не можете понять, насколько все это важно. Поживите немного с этими Вескерами и обнаружите простую и счастливую жизнь, которая вполне соответствует тому состоянию благочестия, о котором Вы все время говорите. Они получают удовольствие от жизни, не нанося никому вреда. По стечению обстоятельств они развивались на почти бесплодной планете, и поэтому у них не было возможности создавать материальную культуру каменного века. Но умственно они столь же развиты, как и мы, а может быть даже превосходят нас. Все они выучили наш язык, так что я могу запросто объяснить им многое из того, что они желают знать. Знание и получение знаний доставляет им настоящее удовлетворение. Порой у них появляется склонность донимать вас расспросами, поскольку каждый новый факт, узнаваемый ими, должен быть привязан к общей системе знаний, но чем больше они узнают, тем быстрее идет этот процесс. Когда-нибудь они сравняются с людьми во всех отношениях, может быть, даже превзойдут нас. Если… Не окажете ли мне одну услугу?

— Все, что в моих силах.

— Оставьте их в покое. Или обучите их, если вы обязаны заниматься этим, истории и естественным наукам, философии, юриспруденции, — всему, что поможет им при встрече с реальностями большой Вселенной, о существовании которой они даже не подозревали. Но не запутывайте их вашими рассуждениями о ненависти, боли, вине, грехе и наказаниях. Кто знает, какой вред…

— Вы оскорбляете меня, сэр! — оборвал его священник, вскакивая из-за стола. Его седая макушка еле-еле доходила до массивного подбородка Гарта, но он бесстрашно бросился защищать свои убеждения. Гарт, тоже встав на ноги, перестал изображать из себя кающегося грешника. Они в исступленном упрямстве стояли друг против друга, как всегда поступали люди, защищающие то, что, по их мнению, является правым делом.

— Это Вы меня оскорбляете! — вскричал Гарт. — Что за самомнение — верить в то, что ваша несчастная вторичная мифология, чуть-чуть отличающаяся от многих тысяч ей подобных, все еще отягощающая людей, может сделать что-нибудь, кроме внесения путаницы в их пока еще свежее сознание! Разве Вы не понимаете, что они верят в правду и никогда не слышали о такой вещи, как ложь. Им еще не внушили понимание того, что другие умы могут думать иначе, нежели они. Оставьте им это…

— Я исполняю свою обязанность, которая есть воля Всевышнего, мистер Гарт. Здесь есть божьи твари, и у них есть души. Я не могу уклоняться от исполнения своего долга, который заключается в том, чтобы нести им слово божье, дабы они могли получить спасение и достичь царствия небесного.

Священник приоткрыл дверь, та порывом ветра широко распахнулась. Когда он исчез в бушующей темноте, дверь осталась раскачиваться из стороны в сторону, и с ветром в комнату залетали дождевые капли. Сапоги Гарта оставили на полу грязные следы, когда он подошел, чтобы закрыть дверь. За дверью он увидел Итина, который терпеливо и безропотно сидел на ветру, надеясь, что Гарт задержится на минуту и поделится с ним крупицей чудесных знаний, которых у него так много.