Филип Дик - Вторжение с Ганимеда

— Джоан, — сказал он, не сумев скрыть волнения. — Неужели ты сама не замечаешь противоречия в том, что говоришь? Наверняка, ты чего-то хочешь!

— Да, хочу. Но только мне никогда этого не получить! — В ее голосе звучала безнадежность.

— Ничего подобного. — Он ласково коснулся ее плеча перевязанной правой рукой. — Уже то, что ты захотела вернуться в мир реальности, разделенной с другими людьми, говорит, что битва наполовину выиграна. И теперь, поскольку ты хоть чего-то захотела, я могу помочь тебе. Естественно, если ты мне поможешь.

— Так ты научишь меня? — В ее вопросе слышалось уже гораздо меньше серых тусклых ноток безнадежности.

— Я научу тебя, как быть вместе с людьми. А ты можешь научить меня одиночеству.

— Мы с тобой, — с удивлением заметила Джоан, — располагаем всем, чем нужно. Разве нет? — Она вдруг привстала на цыпочки и чмокнула его в щеку.

Беззаботно рассмеявшись Пол, подскочил к краю тротуара с криками:

— Такси! Такси!

Все такси были заняты, поэтому им пришлось простоять довольно долго. Но это совершенно не беспокоило их: и Полу, и Джоан это казалось совершенно естественным.

Большинство запахов практически не беспокоили ко всему привычного Гаса Свенесгарда, но вот по какой-то непонятной причине едва уловимый запах озона, электричества в телестудии страшно раздражал. «Вообще-то могли бы, — распаляясь, подумал он, — время от времени здесь и проветривать». Но, возможно, раздражение было вызвано тем, что ему предстояло.

К передаче он как будто готов. Гас лично проследил за размещением шпаргалок, по которым ему предстояло читать заранее подготовленную речь. Он же лично выбрал трогательную, патриотичную музыку, которая должна была негромко звучать во время его выступления.

Он лично написал тексты информационных сообщений, чтобы передавать в эфир на протяжении всего дня, готовя мир к великому моменту.

Бросив взгляд в сторону входа в студию, Гас увидел только что появившегося доктора Пола Риверза с держащей его под руку Джоан Хайаси. По перевязанным рукам доктора Риверза и его легкой хромоте Гас догадался, что с тем произошел какой-то несчастный случай. Возможно даже, как результат чрезмерных возлияний по случаю праздника. Улыбаясь своей самой лучшей улыбкой прожженного политика, Гас двинулся им навстречу, чтобы поприветствовать.

— Эй, — дружелюбно начал он, довольный тем, что увидел друзей, — не замечаете, какой здесь странный запашок? Или, может, это у меня от волнения? — Он нервно уставился на Пола Риверза, ожидая от того профессионального ответа.

— Нет, лично я ничего не заметил, — весело ответил Пол Риверз.

— Ну конечно, вам ведь никогда не приходилось управлять гостиницей, — нахмурившись, отозвался Гас. — У меня в отеле я бы ничего подобного не допустил. А то постояльцы начали бы жаловаться. — И тут его пронзило острое чувство, что Пол Риверз, возможно, просто потешается над ним. Он подозрительно взглянул на доктора. Но нет, на лице Пола не было и тени усмешки. «Похоже, — подумал Гас, — это у меня от волнения перед выступлением». Он вытер пот со лба — как всегда, в сложные моменты жизни его дряблая плоть начала обильно источать влагу.

— Вам начинать через пять минут, — сообщил очкастый техник. — Имейте в виду, мистер Свенесгард — через пять минут. — С этими словами техник умчался прочь.

— Может, примете успокоительное? — предложил Пол.

— Нет-нет, я в порядке, — пробормотал Гас. Он нервно развернулся и отправился в гримерную, выделенную ему телевизионщиками, где с облегчением приложился к бутылке любимого бурбона «Эрли Таймс». «Вот это и есть, — с облегчением подумал он, — единственное успокоительное, которое требуется Гасу Свенесгарду».

Дверь открылась. Гас поспешно спрятал бутылку за спину.

— Четыре минуты, мистер Свенесгард! — объявил очкарик-техник.

— Вали отсюда, — проворчал Гас. — Ты меня нервируешь.

Техник исчез, но Гас с мрачной уверенностью понял, что вскоре парнишка появится снова, чтобы возвестить «Три минуты, мистер Свенесгард!» Поэтому он покинул гримерку и уселся за широким современным столом, установленным перед телекамерами.

У него за спиной висел старый, еще довоенный флаг Объединенных наций. Впервые с начала оккупации Земли ганимедянами этот флаг выставлялся на всеобщее обозрение. «Неплохая задумка», — сказал себе Гас.

— Три минуты, мистер Свенесгард.

В этот момент Гаса охватило мрачное чувство, что за ним наблюдают. «Кто-то, — подумал он, — пялится на меня». Он обвел студию взглядом. Ну, точно, в студии полно народу, в том числе Пол Риверз и девка-япошка, и все они уставились на него. Не говоря уже о проклятых камерах. Но дело было не в этом.

«А, кажется, я знаю, в чем дело, — сказал он себе. — Да, это на меня сейчас смотрят все люди мира. Все население этой чертовой планеты — вот кто сейчас на меня пялится».

Разум его удовлетворился таким объяснением, но вот душа — нет. Противное чувство не покидало Гаса, вселяя в душу едва ли не страх, которому рационального объяснения не было.

— Две минуты, мистер Свенесгард, — снова объявил очкарик.

Тут Гасу, наконец, удалось локализовать источник необъяснимого страха. Он исходил оттуда, где на специальной подставке были закреплены его шпаргалки. Но возле них в радиусе десяти футов не было ни единой живой души.

— Одна минута, мистер Свенесгард.

Гасу вдруг больше всего на свете захотелось вскочить и броситься вон из студии. Интуиция буквально вопила, что продолжение приведет к настоящей катастрофе. Однако было уже слишком поздно: камеры уже наведены на него, засветилась надпись «ВНИМАНИЕ, ИДЕТ ПЕРЕДАЧА», и в студии воцарилась мертвая тишина.

«В этой студии, — в панике подумал Гас, — находится кто-то или что-то, нацелившееся прикончить меня».

Ведущий тем временем начал представлять Свенесгарда. Рядом со шпаргалками стоял техник-очкарик, готовый переворачивать их одну за другой…А, может, это был вовсе и не он? Вокруг подставки со шпаргалками собиралась какая-то странная разновидность темноты. Еще мгновение назад Гас с легкостью мог различить человека в очках, а теперь не мог.

Гас потряс головой, пытаясь стряхнуть с глаз пелену, но все было бесполезно. «А вдруг, — с трепетом подумал он, — я не смогу разобрать, что написано на шпаргалках?» Но, к счастью, тексты на карточках оставались ясно различимыми. Что же до периодически то исчезающего, то появляющегося техника, то в принципе, в студии было довольно темно, а большинство ламп направлено прямо на Гаса. Яркий свет слепил его, заставляя моргать и щуриться. Вполне возможно, эта загадочная тьма — просто следствие такого освещения.