Джо Хилл - Призраки двадцатого века

Финни поднял глаза к черному проводу, ползущему по стене, посмотрел на точку, где он заканчивался пучком медных иголок. Он решил, что это не имеет значения.

— Что случится сегодня? — спросил он.

— Я звоню, чтобы сказать: у тебя есть способ бороться с ним.

— Какой?

— Ты держишь его в руках.

Финни повернул голову и взглянул на трубку, зажатую в руке. Из динамика, что он отодвинул от уха, доносилось далекое шипение статики и глухой голос мертвого мальчика. Мальчик продолжал говорить.

— Что? — спросил Финни, вновь прикладывая трубку к уху.

— Песок, — сказал Брюс Ямада. — Нужно утяжелить ее. Она недостаточно тяжелая. Понял?

— А другим детям телефон звонил?

— Не спрашивай, по ком звонит телефон, — сказал Брюс, и послышался негромкий мальчишеский смех. Потом он добавил: — Никто из нас не слышал телефона. Он звонил, но мы не слышали. Только ты. Нужно провести здесь какое-то время, чтобы услышать его звонок. Ты — единственный, кто задержался тут надолго. Остальных он убил до того, как они пришли в себя. Но тебя он убить не может, не может даже спуститься вниз. У него в гостиной сидит его брат и все время звонит кому-то. Он наркоман и никогда не спит. Альберт не может заставить его уехать.

— Брюс, ты действительно звонишь мне или я схожу с ума?

— Альберт тоже слышит, как звонит телефон, — продолжал Брюс, словно Финни ничего не говорил. — Иногда, когда он спускается в эту комнату, мы специально звоним ему.

— Я совсем ослаб. Не знаю, смогу ли ударить его как следует.

— Сможешь. Ты крутой. Я рад, что это ты. Кстати, она и вправду нашла шарики. Твоя сестра Сюзанна.

— Нашла?

— Спроси ее, когда вернешься домой.

В трубке щелкнуло. Финни ожидал услышать гудок, но на линии было тихо.

Знакомый скрежет засова раздался, когда комнату уже начал заливать золотистый свет. Финни не видел двери: он сидел к ней спиной в том углу, где раскрошился бетон. Во рту у него опять появился неприятный привкус старой меди — такой же, как после последнего глотка виноградного лимонада. Он повернул голову, но сам не встал, прикрывая телом то, что держал в руках.

Он так удивился, увидев в дверях не Альберта, что вскрикнул и поднялся на ноги, пошатываясь. Вошедший мужчина был невысок. Несмотря на круглое и пухлое лицо, его тело казалось слишком маленьким для его одежды: мятая куртка военного образца, толстый вязаный свитер. Взлохмаченные волосы на высоком изгибе лба, по-видимому, сдавали свои позиции. Губы мужчины изогнулись в недоверчивой усмешке.

— Ни хрена ж себе, — сказал брат Альберта. — Я знал, что у него что-то припрятано в подвале, но ни хрена ж себе.

Финни заковылял к нему, и слова посыпались из него невнятным, отчаянным потоком, как люди из лифта, провисевшего целую ночь между этажами.

— Пожалуйста — мама — помогите — вызовите полицию — позвоните моей сестре…

— Не волнуйся. Он ушел. Его вызвали на работу, — сообщил брат Альберта. — Теперь я понимаю, почему он так боялся звонка с работы. Он боялся, что, пока его нет, я найду тебя.

В проеме за его спиной возник Альберт с топором в руках. Он поднял топор, забросил его за плечо как бейсбольную биту. Брат Альберта продолжал:

— А хочешь узнать, как я нашел тебя?

— Нет, — сказал Финни. — Нет, нет, нет.

Брат Альберта состроил недовольную мину.

— Ладно. Расскажу в другой раз. Господи, успокойся. Теперь все будет в порядке.

Альберт опустил топор на череп младшего брата. Лезвие пробило кость и влажно чавкнуло тканями мозга. От усилия к лицу толстяка прилила кровь. Его брат стал падать вперед. Топор застрял в черепе, а толстяк держался за рукоятку, поэтому падающий брат увлек за собой и Ала.

Колени Альберта стукнулись о бетонный пол, и он со свистом выдохнул сквозь стиснутые зубы. Он выпустил рукоятку топора, и его брат с тяжелым глухим стуком повалился вниз лицом. Альберт сморщился, потом сдавленно простонал, глядя на мертвеца с топором в затылке.

Финни стоял на расстоянии ярда. Он часто и неглубоко дышал, одной рукой прижимая к груди телефонную трубку. Вокруг другой руки он намотал черный телефонный провод — тот, что соединял трубку с черным телефоном. Финни пришлось перекусывать ее зубами. Сам провод был прямым, а не витым, как у современных телефонов. Провода хватило на несколько петель вокруг правой ладони.

— Ты видишь. — Голос Альберта прерывался и сипел. — Ты видишь, что мне пришлось из-за тебя сделать? — В этот момент он заметил то, что было в руках у Финни, и озадаченно вскинул брови: — Какого черта ты сделал с телефоном?

Финни шагнул к Альберту и с размаху ударил его трубкой по лицу, прямо в нос. После звонка Брюса он отвинтил крышку микрофона и наполнил пустое пространство песком, а затем привинтил крышку обратно.

Трубка соединилась с носом Альберта с резким хрустом, словно сломалось что-то пластиковое, но это был не пластик. Толстяк сдавленно крякнул, из его ноздрей хлынула кровь. Он поднял к носу руку. Финни снова замахнулся трубкой. На этот раз удар раздробил пальцы Ала.

Покалеченная рука безвольно упала. В горле Альберта зародился и вырвался наружу животный вопль. Финни ударил его еще раз, теперь по бритому черепу, чтобы Ал заткнулся. Раздался хороший, смачный звук, и на солнце вспыхнул золотом фонтан песчинок. С диким криком толстяк поднялся с пола, всей своей грузной массой двинулся вперед, но Финни увернулся — он был гораздо быстрее Ала — и ударил его в зубы с такой силой, что голова похитителя мотнулась на сто восемьдесят градусов. Следующий удар пришелся в колено, чтобы остановить и свалить Альберта.

И Альберт упал, но в падении успел вытянуть руку, перехватить Финни за пояс и повалить его на пол вместе с собой. Своим телом он примял обе ноги Финни. Финни извивался, стараясь высвободиться. Толстяк поднял голову, оскалил окровавленный рот; откуда-то из самых глубин грудной клетки он исторг яростный стон. Финни все еще держал в одной руке трубку, а в другой три витка черного провода. Он приподнял корпус, намереваясь снова огреть Альберта трубкой, но его руки сделали нечто иное. Он обмотал провод вокруг шеи толстяка, скрестил запястья у него на затылке и потянул за концы. Альберт левой рукой царапал щеку Финни. Мальчик потянул за провод чуть сильнее. Изо рта Альберта вывалился язык.

В другом конце комнаты зазвонил телефон. Толстяк задыхался. Он перестал царапать лицо Финни и подсунул пальцы под провод, впившийся ему в шею. Он мог пользоваться только левой рукой, потому что пальцы правой были раздроблены и торчали в стороны под невероятными углами. Телефон снова зазвонил. Взгляд толстяка метнулся к нему, потом обратно к Финни. Зрачки у Альберта были расширены — такие огромные, что золотистое кольцо радужки почти скрылось за ними. Эти зрачки стали парой черных шаров, затмивших сдвоенное солнце глаз. Телефон все звонил и звонил. Финни затягивал провод. На багрово-синем лице Альберта вместе с ужасом застыл вопрос.