Джордж Мартин - Умирающий свет

– Знаете вы, что будет дальше? – спросил Дерк.

– Не беспокойтесь, – ответил Руарк. – Вы прячетесь, потом садитесь на корабль, да. Они не могут вас выследить, имея перед собой целую планету для поисков! Брейты, я думаю, не будут искать. Правда, они назвали вас оборотнем. Бретан Брейт потребовал этого, его партнер говорил о старых традициях, другие брейты тоже, и судья согласился с ними в том, что раз вы не пришли на дуэль, вы – ненастоящий человек. Поэтому возможно, что они будут охотиться на вас, но не специально. Вы теперь для них просто охотничье животное, как любое другое.

– Оборотень, – глухо сказал Дерк. У него было странное ощущение, будто он потерял что-то.

– Для Бретана Брейта и его компании, да. Гарс, я думаю, будет очень стараться найти вас, но он не будет охотиться на вас, как на зверя. Он поклялся, что вызовет вас на дуэль после Бретана Брейта, может быть, раньше его.

– А что Викари? – спросил Дерк.

– Я уже говорил вам, что он вообще ничего не сказал.

Гвен поднялась с кровати.

– Ты говорил только о Дерке, – сказала она Руарку. – А что говорили обо мне?

– О тебе? – Руарк мигнул. – Брейты настаивали на том, чтобы тоже признать тебя оборотнем, но Гарс не позволил. Он очень решительно заявил, что вызовет на дуэль любого, кто притронется к тебе. Розеф Высокородный Брейт много болтал. Он хотел назвать тебя оборотнем, так же, как и Дерка, но Гарси очень рассердился. Насколько я понимаю, кавалаанские дуэлянты могут вызвать на дуэль судей в случае принятия несправедливого решения, поэтому Розеф вынужден был все-таки соблюсти справедливость. Так что, милая Гвен, ты все еще бетейн и подлежишь защите, а если они поймают тебя, то лишь для того, чтобы вернуть Джаану. Потом ты будешь наказана, но по законам Айронджейда. По правде говоря, они не очень много говорили о тебе, гораздо больше слов они потратили на Дерка. Ты ведь всего лишь женщина, да?

Гвен промолчала.

– Мы позвоним через несколько дней, – сказал Дерк.

– Дерк, мы должны договориться о времени, да? Я не могу все время торчать в этой грязной дыре, – говоря это, Руарк снова хихикнул.

– Тогда через три дня, после заката солнца. Нам надо подумать, как действовать на космодроме, когда придет время.

Руарк кивнул.

– Я подумаю об этом.

– Можешь ты раздобыть нам оружие? – неожиданно спросила Гвен.

– Оружие? – кимдиссец поперхнулся. – Правда, Гвен, кавалаанский яд проник в твою кровь. Я – кимдиссец. Я не разбираюсь в лазерах и прочих средствах истребления. Но я попробую, ради тебя, ради моего друга Дерка. Мы поговорим об этом в следующий раз. Теперь я должен идти.

Его лицо исчезло. Дерк выключил экран и повернулся к Гвен.

– Ты хочешь воевать с ними? Думаешь, это разумно?

– Я не знаю, – ответила она.

Дойдя до двери, Гвен повернула обратно, потом остановилась. Комната была слишком мала для прогулок.

– Голос! – позвал Дерк, внезапно озаренный. – В Челлендже есть оружейный магазин? Место, где можно купить лазеры или другое оружие?

– С глубоким сожалением вынужден вам сообщить, что законы Эмерела запрещают ношение оружия, – отозвался Голос.

– А спортивное оружие? – настаивал Дерк. – Для охоты? Для упражнений в меткости.

– С глубоким сожалением вынужден вам сообщить, что законы Эмерела запрещают все кровавые виды спорта и игры, основанные на замаскированном насилии. Если вы являетесь представителями культур, в которых подобные занятия допускаются, пожалуйста, примите во внимание, что у нас нет намерения обидеть вас. Такие виды развлечений вы можете найти в другом месте Уорлорна.

– Забудем, – сказала Гвен. – В любом случае это была плохая идея.

Дерк обнял ее.

– В любом случае нам оружие не нужно, – сказал он с улыбкой. – Хотя признаюсь, что с ним я чувствовал бы себя лучше. Правда, не уверен, что сумел бы им воспользоваться в случае надобности.

– Я сумела бы, – сказала Гвен. В ее глазах, в ее огромных зеленых глазах была жесткость, которой Дерк никогда не видел прежде. На какое-то мгновение ему вспомнился Гарс Джанасек и выражение ледяного презрения в его голубых глазах.

– Ты умеешь? – удивился он.

Она нетерпеливо махнула рукой и передернула плечами так, что его руки соскользнули.

– В работе мы с Аркином используем специальные пистолеты для стрельбы иглами-маяками, когда нам надо проследить за животными, за маршрутами их миграций. С помощью таких пистолетов вводятся и усыпляющие стрелы. Мы пользуемся маленькими, размером с ноготь датчиками, которые сообщают любые сведения об образе жизни животного: как оно охотится, чем питается, как спаривается, как функционирует его мозг в разные периоды жизни. Имея такие данные о различных видах животных, можно сделать выводы о всей экосистеме. Но чтобы получить их, надо установить датчики-шпионы. Вот мы и делаем это, предварительно усыпив животное стрелой со снотворным средством. Я стреляла такими стрелами тысячи раз. У меня хорошо получается. Жаль, что не догадалась прихватить такой пистолет с собой.

– Это разные вещи, – возразил Дерк. – Одно дело – использовать оружие для исследовательских целей и совсем другое – стрелять в человека из лазерного пистолета. Я никогда не делал ни того, ни другого, но я не думаю, что эти виды стрельбы можно сравнивать.

Гвен прислонилась к двери и мрачно посмотрела на него.

– Ты думаешь, я не могу убить человека?

– Нет.

Она улыбнулась.

– Дерк, я не та маленькая девочка, которую ты знал на Авалоне. Я несколько лет провела на Верхнем Кавалаане. Это были нелегкие годы. Случалось, что другие женщины плевали мне в лицо. Я выслушала от Гарса Джанасека множество лекций по поводу обязательств, накладываемых серебряно-жадеитовым браслетом. Другие кавалаанцы называли меня оборотнем и бетейн-шлюхой так часто, что я научилась отвечать им. – Она тряхнула головой. Под широкой лентой, плотно охватывавшей лоб, глаза ее казались твердыми как камни, и Дерку пришло в голову, что они похожи на жадеиты.

– Ты сердишься, – сказал он. – В такой ситуации нетрудно рассердиться. Но я знаю тебя, любимая, ты – мягкий человек по натуре.

– Была. И стараюсь быть. Но все это тянется так долго, Дерк. Очень, очень долго. Я рассказывала Аркину, он знает, что я чувствую, что я пережила. Бывали времена, когда я была так близко, так чертовски близко… Особенно с Гарсом, потому что, каким-то странным образом, он – часть меня и в большой степени – часть Джаана, и это очень больно, когда кто-то, кто тебе дорог, кого ты мог бы полюбить, если бы не…

Она замолчала. Скрестив руки на груди и нахмурив брови, она молча смотрела на него. Дерк хотел бы знать, что ее остановило. Может быть, выражение его лица?