Эдмонд Гамильтон - Город на краю света

Арнол взглянул на него с замешательством.

– Даже не знаю, как объяснить вам это, Джон. Я знаю, в свое время вы были физиком-ядерщиком, но прошло так много времени... Я попытаюсь в двух словах объяснить лишь саму идею, положенную в основу моего метода. Вы, конечно, знаете, что большинство звезд черпает свою энергию из ядерной реакции преобразования водорода в гелий, в результате которой образуются углерод и азот?

Джон кивнул.

– Да, процесс преобразования водорода в гелий был открыт в моем XX веке. Он получил название «солнечный феникс».

– Верно! Но в свое время вы не догадывались, что подобная реакция может осуществляться в широких масштабах и между тяжелыми элементами – и не только в недрах звезд. Нижние слои коры большинства планет богаты именно тяжелыми элементами, в частности железом. В наше время удалось провести управляемую реакцию преобразования железа в никель. Я разработал метод, позволяющий осуществлять ее в планетарных масштабах. Внутри коры зажигается небольшая «солнечная печка», способная поднять температуру на поверхности умирающего мира на десять-пятнадцать градусов. Расчеты-показывают, что этого вполне достаточно для возрождения планеты, даже если ее светило почти угасло.

– Но если в результате параллельно начнется процесс синтеза легких ядер... – начал было Кеннистон.

– Это исключено – нужны на порядок более высокие температуры и давления, – быстро ответил Арнол.

– Но выдержит ли кора возникающие при реакции напряжения? И не распространится ли реакция к поверхности планеты?

– Расчеты показывают, что нет. Кроме того, верхние слои коры обычно состоят из более легких веществ, таких, как кремний и алюминий. Они не дадут распространиться нашей «солнечной печке» слишком далеко. Но необходимо опустить энергобомбу достаточно глубоко в кору – на Земле для этого могут послужить открытые вами «тепловые шахты».

Кеннистон кивнул. В теории все звучало достаточно убедительно. И все же...

– И все же однажды ваша теория дала осечку, – медленно произнес он, пытливо глядя на Арнола. – Планета была разорвана мощным взрывом...

– Не планета, а планетоид, – раздраженно поправил его Ион. – Сколько можно повторять, Джон? Масса коры планетоида оказалась недостаточной для поддержания нормального процесса преобразования. – Внезапно он добавил в сердцах; – И как это я, глупец, дал согласие на тот явно обреченный на провал эксперимент? Сейчас – иное дело, и я знаю, на что иду. Джон, я понимаю причину ваших сомнений, но учтите – и до, и после неудачи мою теорию тщательно анализировали ведущие ученые Федерации – и не нашли ни единой ошибки. Удовлетворяет ли вас это?

– Да, – согласился Кеннистон, – удовлетворяет.

Вернувшись в свою каюту, Джон тем не менее стал нервно мерить шагами небольшое пространство. Разжечь в недрах Земли «солнечную печку»? Чудовищная, нелепая мысль... Впрочем, столь же нелепой показалась бы, скажем, зажигалка первобытному человеку, привыкшему высекать огонь кремнем.

Одно было ясно – риск землетрясений планетарного масштаба все же существовал. А это значит, что никто из жителей Миддлтауна не должен оставаться на Земле во время взрыва. Увы, корабль вряд ли может принять более сотни человек...

Внезапно он подумал о Варне Аллан. Она, а также Лунд и Матис летят на Землю вопреки своей воле и в любом случае должны быть избавлены от всякого риска. Нужно немедленно сказать об этом Варне – как знать, быть может, девушка вся извелась от мысли о возможной близкой и нелепой смерти!

Джон торопливо зашагал по коридору. Дверь была заперта на шифрозамок. К счастью, Арнол на всякий случай передал друзьям шпаргалку с шифрами кают пленников. Джон предварительно постучал и, выждав для приличия минуту-другую, открыл дверь.

Варна сидела в кресле у иллюминатора в той же задумчивой позе, как во время их встречи на борту «Таниса». Не отрываясь, она любовалась причудливыми россыпями звезд. Услышав шаги, она обернулась и с вызывающим видом взглянула на Кеннистона.

– Надеюсь, к вам вернулся здравый смысл – и вы пришли ко мне, полный раскаяния? – с надеждой спросила она,

Джон покачал головой – и в ответ голубые глаза девушки немедленно посуровели. Кеннистон также почувствовал прилив гнева.

– Почему вы решили, Варна, что я окажусь столь малодушным? – глухо сказал он. – Я пришел совсем с иной целью – сказать, что вам вовсе не обязательно рисковать во время эксперимента. Вместе с Лундом и Матисом вы получите возможность переждать это время на орбите на борту нашего звездолета...

– Вы думаете, я беспокоюсь сейчас о себе? – воскликнула Варна. – Нет, я думаю о судьбе тысяч ваших сограждан, которых вы своим безумным поступком поставите ра грань между жизнью и смертью! Я уж не говорю о нарушенных вами законах Федерации...

– К дьяволу вашу Федерацию с ее дурацкими законами! – не выдержав, резко оборвал девушку Джон. Глаза Администратора недобро вспыхнули.

– Напрасно вы недооцениваете нашу мощь, Джон. Корабли Патруля наверняка уже посланы за вами в погоню – они не дадут вам осуществить на Земле свой безумный замысел.

В бешенстве Кеннистон шагнул к девушке, грубо схватил ее за руку и с изумлением увидел, как на глазах холодной и неприступной Варны выступили слезы.

Он опомнился и, присев на соседнее кресло, с раскаянием сказал:

– Простите меня, Варна, в последнее время у меня чтото разгулялись нервы... Я понимаю, вы искренне пытались помочь мне в Вега-Центре. Быть может, вы считаете меня неблагодарным, но это не так! Поймите, мы должны попытаться возродить к жизни Землю – иначе мои земляки выступят против Федерации с оружием в руках. Вы сознаете, к каким жертвам это может привести?

Девушка, всхлипнув, немного успокоилась.

– Я вела себя неразумно, – прошептала она, – словно эмоциональный «при...».

Опустив голову так, чтобы не встречаться взглядом с Кеннистоном, она уже более твердым голосом произнесла:

– Я верю в вашу искренность, Джон. Но вы выбрали неверный путь! Если даже случится чудо и ваш эксперимент удастся, то Совет не простит вам своей ошибки.

Джон не нашел, что возразить. Коротко попрощавшись, он с тяжелым сердцем вышел из каюты, даже не позаботившись захлопнуть за собой дверь. Слова Варны, бесспорно, были справедливы и наводили на малоприятные размышления, но... Почему-то сейчас его больше всего волновало воспоминание о том, как его рука прикоснулась к ее чудным плечам. Словно животворный ток пробежал тогда между ними...

– Это безумие, – прошептал он. – Кэрол...

Все оставшиеся дни перелета Кеннистон порывался вновь зайти к Варне Аллан, йо каждый раз мысль о невесте удерживала его. К счастью, вскоре ему стало не до личных переживаний – впереди по курсу с каждым часом все отчетливее проступал красный маяк Солнца. Войдя за орбиту Плутона, корабль начал торможение.