Волновая функция (СИ) - Катлас Эдуард

— Меняется сезон. Быстрая смена. Два полных роста вверх. — Перевела женщина рядом.

— Да ведь только…? — мистер Трепа, стоявший рядом со мной, не смог скрыть недоумение.

— Проведите их к принцессе, — сказал я. И, обращаясь к женщине, добавил:

— Идите, ее высочество поможет. И накормит.

— Мы знаем, — сказала женщина. — Она очень упорно вела именно сюда. Именно к ней.

Старуха что-то проклекотала, явно поддерживая сказанное женщиной.

Я лишь кивнул, посторонясь и подняв руку, показывая путь.

— Она же сумасшедшая, — тихо сказал мистер Трепа, когда эту странную парочку увели.

— Она один из лучших шаманов, которых я видел на этих холмах, — сказал я. — И никакая она не сумасшедшая. Аутизм несильный, возможно эпилептические припадки. Не разбираюсь. Принцесса поможет.

Я знал, что сезон готовится к смене. Я знал, что туман поднимется. И мне только что подсказали, на сколько именно. Стражник сказал, что пара-тройка метров. Старуха предсказала три с половиной.

Три с половиной метра.

Мы шли с начальником охраны ворот вдоль вала пятого уровня. Всего одна монета, и шикарная экскурсия была мне обеспечена. Стражник демонстративно бросил монету кому-то из своих рядовых, видимо, который в карауле шел за казначея, и увел меня гулять вдоль стены.

На этом уровне было почище, и поплотнее. Разрушенных строений почти не было. Пока мы шли, периодически из проулков кто-то с любопытством смотрел на странную парочку — стражника и незнакомца. Уровень был еще уже, чем предыдущие, метров четыреста в ширину, как можно было судить по прямой дороге, пересекающий пространство поперек, от ворот, в которые я вошел, до следующих — на шестой уровень. Остальная часть уровня была так же хаотически застроена. Ни малейших признаков улиц, унификации, продуманности. Градостроительный план и архитектурная комиссия здесь бы плакали кровавыми слезами. Или потирали бы в предвкушении руки, зависит от целеполагания.

И стена была выше. Это я уже знал. Четыре метра в высоту. Почти отвесных четыре метра.

— Я сам родился на четвертом. Понял? Я не какой-то там. Мне не все равно.

Интересное начало. Я лишь покивал, всем телом давая понять, что понял очень хорошо.

— Все тут прогнило, все. Сверху, очевидно, и донизу. У меня голова поехала, когда народ сотнями под щупальца попал, а наши стояли и ржали еще. Не все, но ржали. И попробуй что-то сделать, тебя туда же, вниз, и хорошо если над туманом оставят. Тут ретивых быстро можно окунуть. А у меня семья, две дочери, на мальчика надеюсь, но пока дочки.

Стражник широким, ни к чему не относящимся движением, повел рукой, словно показывал всю широту местных просторов. Потом ткнул пальцем в башню на четвертом уровне.

На его лице играла улыбка, но в голосе была только едва сдерживаемая ярость:

— На башне на этой, почти полсотни вдавилось. Когда туман поднимался, они начали друг друга скидывать, чтобы выжить. Не выжил никто, долго туман стоял. Не люди же, звери. Но они же не сами такими стали. Их такими сделали. Ну его этот холм. Эту гору. Детей видел? Думаешь, это первый раз? Они в каждый маломальский низкий сезон на грабежи ходят, словно своего мало. И каждый раз притаскивают детей, как грузчиков. И всегда бросают внизу. Они гибнут все почти, подчистую. Вот у меня две дочки и появилось. Только не знает никто. Не поймут, начальник стражи, и такое. Но что две дочки. Там сотни после каждого набега оказываются под туманом. Старик молодец, многих спас, и в прошлый раз.

— Старик молодец, — согласился я. — Что от меня требуется?

— Не так, — поморщился стражник. — Не так. Я должен вам помочь. Я же чувствую. Не я один кстати. Многие на уровне чувствуют, даже глаза у людей зажглись. Чувствуют, но молчат. Надеются, но молчат. Наверху то, тоже могу пронюхать. Мертвый туман никому не нужен.

Стражник приостановился, оглянулся на хибары за полосой отчуждения, и для кого-то там, громко произнес, показывая на дома:

— Так что собирайте монеты, и перебирайтесь с семьей на пятый. Уважаемым гражданам тут всегда рады. Домик вам подберем, если монеты водятся.

Потом, без паузы, продолжил, взяв меня за локоток и уводя дальше, в сторону от лишних ушей:

— Два-три дня и погода опять поменяется. Сверху стражники с двенадцатого скинули, а им еще выше сказали. Туман вверх прыгнет, четвертый уровень накроет. Вы не пересидите на четвертый. Вам надо наверх.

— У нас много народу собралось. Не наберу столько.

— Да я понимаю, что не наберете. И пойдете на прорыв. И думаю, прорветесь, и стражу положите. Они не понимают, они к такому не привыкли. Они такого еще не видели. Они могут только шпану гонять и женщин в тумане оставлять. Но там есть и нормальные, им время нужно. Не хочу лбами с вами сталкиваться. Многие полягут.

— Сможешь открыть ворота? Для всех?

Стражник помотал головой.

— Нет, еще нет. Время нужно. Кого-то отослать, кого-то в туман сбросить, у меня есть такие, что каждую ночь бы по одному душил, есть и хорошие ребята. Есть даже молодые, которые еще недавно думали, что охранять порядок будут. Порядок, представь? Когда народ ржал, я вместе со всеми хохотал. Кому тут порядок нужен. Порядок тут только один — никто просто так между уровнями не ходит.

— И что тогда?

— Да понимаешь, мне бы еще времени чуть-чуть. Я как почувствовал, с людьми поговорил, разузнал… Как понял, что она все тут поменять может… Начал готовиться. Кого-то отсылать, кого-то ближе придвинул. Но видишь как. Туман решает, не мы.

Мы оказались где-то на середине, вдалеке были видны наши ворота, с другой стороны, туда, куда мы направлялись, крайние ворота у выступа Консорта. Нам навстречу двигались двое стражников — патруль, обеспечивающий, чтобы никто не залез на стену, минуя ворота.

— Пойдем-ка понемногу обратно, — стражник поднял руку, разулыбался, и помахал идущим к нам стражникам. — С этими уродами вообще не хочу разговаривать.

Как только мы двинулись в обратный путь, он продолжил:

— У меня есть пара надежных ребят, сверху помогут. Если придется, со встречным патрулем разберутся. Делайте лестницы. В ночь перед туманом, когда попрет, и все кинутся к воротам, идите сразу сюда, где сейчас идем, поднимайте всех, кого сможете. Если кто будет шуметь, топите всех в тумане. Пока единственный шанс. Я глаза со своей стороны закрою. Со стороны Консорта хуже — там королевская стража стоит, те ворота вообще не для простых смертных, там быстрый путь. И гады хуже некуда. Специально приходят на башню посмотреть, когда там кто-то в капкан попадает. В-общем, если их кого-то и положите — не жалко. Только не следите. Все концы — в туман.

— Когда?

— Думаю, ночью третьего дня. Пришлю надежного с рынка парня, да вы и сами увидите. Вы же рядом с туманом.

Я кивнул, соглашаясь:

— Спасибо за экскурсию.

Не хочешь неожиданностей — держи туман всегда на виду.

Принцесса сидела на низком стульчике, почти что на полу, а старуха почти лежала рядом, ее голова покоилась на маленьких ладонях ее высочества.

Тряска прошла, ну, или почти прошла. Старуха иногда вздрагивала, словно от испуга, но руки не ходили ходуном, и голова лежала почти неподвижно.

— Надо собираться? — печально спросила принцесса. Она, похоже, уже начала обживаться. Свойство королев, полагаю, как только улей создан, она оседает в нем и перестает куда-либо двигаться.

Но наш улей был еще далек от совершенства. Над тем, чтобы оказаться в безопасности, окруженной преданными подданными, придется еще поработать. И не только принцессе, но и остальным.

— Думаю, завтра ночью, — кивнул я.

Старуха зашевелилась и что-то буркнула.

— Послезавтра днем все уже накроет, — перевела сопровождающая, тихо сидящая на коленях рядом. — до обеда на этом уровне не останется ни одного живого, только монстры.

Я встретился взглядом с Бугаем. Многое предстояло успеть за оставшееся время.