Йонтра - Тима Феев
Ну, что мне оставалось делать? Пришлось объяснить им, что со мной произошел несчастный случай, и что я даже не помню, вследствие, очевидно, частичной потери памяти, где нахожусь. Они же мне сообщили, что это Лонетта – планета-курорт. И что они меня сейчас доставят в местный госпиталь, а там уже со мной пусть медики разбираются. Я не возражал.
В больнице же, после, пожалуй, несколько небрежного осмотра, мне сообщили, что я в полном порядке, и что моему здоровью ничто не угрожает. А поэтому могу себе спокойно отправляться на свою родную Тэю, откуда меня к ним, как они выразились: «дурным ветром занесло».
Вот так, уважаемые слушатели, я и вернулся назад к себе домой. Но знаете, кто меня встречал в нашем тэянском космопорте? Вот никогда не догадаетесь, – Скит улыбнулся, – капитан той пропавшей экспедиции. И хотите верьте, а хотите нет, но из них, из тех бедолаг, вообще никто тогда не пострадал. Сами же они примерно так описывали все то, что с ними произошло, – тут Скит достал из кармана небольшой магнитно-дисковый диктофон, поставил его на стол и, повернув динамиками к слушателям, включил воспроизведение:
– Я, капитан батискафа за номером 1780, – начало вещать устройство, – делаю эту запись по просьбе научного комитета Правительства Тэи в рамках расследования катастрофы, которая нас постигла. Мы находились на Лонетте с миссией, цель которой не может быть мной разглашена даже в рамках этого расследования. Но все же могу сообщить, что мы изучали склоны вулкана по указанным в моем отдельном докладе координатам. В тот день сейсмическая активность вулкана явно снизилась, отчего мы совершенно не сомневались в безопасности нашей миссии. Мы прошли под водой над самой вершиной горы и стали спускаться в жерло. Потом был взрыв. Я не могу ни вам, ни уважаемым членам научной коллегии объяснить, что же тогда произошло. По всей видимости, мы должны были погибнуть. Но потом была новая вспышка, еще более яркая, как от лопнувшего высоковольтного предохранителя. После чего я пришел в себя. Экипаж мой находился на месте. Все довольно скверно себя чувствовали, но были живы. Потом мы поднялись на поверхность. И это была та самая планета, на которой я сейчас и нахожусь. Однако, как это выяснилось уже чуть позже, в бессознательном состоянии мы пробыли очень долго. Два дня. Причин того, что с нами случилось, я не знаю. Каких-то догадок о природе произошедшего у меня нет. И добавить мне нечего.
Запись закончилась. Скит Йонтра тоже молчал. Чуть сощурив глаза, он каким-то невидящим взглядом смотрел в пространство прямо перед собой и едва заметно потирал щупальцем нижнюю часть клюва. Наконец, будто очнувшись от этого полузабытья, он мельком глянул на слушателей и с некоторым сомнением произнес: «Вот видите, эта запись свидетельствует…»
– А, впрочем, – тут он как-то смешно крякнул, и словно отмахнувшись от чего-то добавил, – ни о чем она не свидетельствует. Нет. И тут уже ничего не поделать. Так что в данном случае я могу лишь одни предположения строить. – После этих слов он начал переползать из стороны в сторону и после еще одной, но уже короткой паузы продолжил:
– Я считаю, хотя мои коллеги по Университету думают и иначе, что в данном случае мы с вами имеем дело с так называемым «тоннельным переходом». Все вы, конечно, знаете о чем я, собственно. И в квантовой физике подобное явление, когда частица исчезает в одном месте, а появляется в другом, вполне изучено. Но вот для аналогичных тяжелых объектов, как батискаф, например, подобные «фокусы» всегда считались невозможными. Абсолютно.
И тем не менее, если опираться на известные, вполне достоверные факты, то все, что произошло тогда, иначе, кроме как биполярным тоннельным переходом и объяснить-то ничем нельзя. Ну, сами посудите. Точки входа и выхода той экспедиции и мои практически совпадают. Они с Лонетты попали на Тэю, а я – как раз наоборот. Затем, – то единое время выхода из состояния пространственной неопределенности. Ведь я тогда занялся поиском пропавшей экспедиции ровно через два дня после происшествия с батискафом. Подчеркиваю, через два дня. И именно в тот момент капитан со своей командой появился здесь у нас. Так что, полагаю, аргументы вполне убедительные. А поэтому, мы тут с вами вполне уверенно можем утверждать, что случилось именно невозможное. То есть то, чего с точки зрения современной физики быть не может ни при каких обстоятельствах. Впрочем, я, конечно, не откажусь и от иных версий случившегося. Тем более, что во всем этом, как подозреваю, замешано как-то еще и мое зеркало отражений. Но, признаться, эта материя для меня совсем уже темная. Ну что, есть у кого-то иные версии случившегося?
Но, конечно, никто ничего дельного предположить не мог. И после некоторого совещания у стола Скита, все, вполне удовлетворенные полученными разъяснениями, и, даже совсем не обратив внимания на то, что рассуждали о невозможном, стали потихоньку расходиться.
Сам же рассказчик так и остался сидеть за своим столом. Он отчего-то грустно смотрел на свой, теперь уже молчаливо стоявший перед ним диктофон и думал: «Зря я, наверное, рассказал сегодня эту историю. Ведь никого я так и
