Жюль Габриэль Верн - Трилогия о капитане Немо и «Наутилусе» в одном томе

Наступило 20 февраля. Еще нужен был целый месяц, чтобы достроить корабль и спустить его на воду. Выстоит ли остров до тех пор? Пенкроф и Сайрес Смит решили приступить к спуску корабля, как только его корпус будет непроницаем для воды. Настилку палубы, надводные постройки, отделку и оснастку намеревались произвести позднее, когда корабль уже будет в море, — самым важным было обеспечить себе убежище вдали от острова. Не следует ли, думали они, отвести корабль в порт Воздушного шара, подальше от очага извержения, так как, находясь близ устья реки, между островком Спасения и гранитной стеной, он будет раздавлен, если остров Линкольна разрушится. Теперь все усилия строителей направлены были на то, чтобы как можно скорее закончить корпус корабля.

Так колонисты прожили до 3 марта и уже рассчитывали произвести дней через десять спуск корабля.

У обитателей острова Линкольна, переживших на четвертом году своего пребывания на острове столько бедствий, возродилась в сердце надежда. Повеселел даже Пенкроф, замкнувшийся в угрюмом молчании с тех пор, как он стал свидетелем опустошения и гибели своих владений. Правда, теперь он думал только о корабле и только на него возлагал надежды.

— Мы его достроим, — говорил он инженеру. — Обязательно достроим, мистер Смит. Спешить надо, время идет, скоро наступит пора равноденствия. Но это ничего. Если понадобится, мы переправимся на остров Табор и там перезимуем. Конечно, после острова Линкольна да вдруг остров Табор! Совсем не то. Эх, горе! Вот уж не думал, не гадал, что увижу такие дела!

— Надо торопиться! — неизменно отвечал инженер.

И все трудились, боясь потерять хоть одну минуту.

— Мистер Смит, — спросил как-то раз Наб, — а если бы капитан Немо был жив, как вы полагаете, случилось бы все это?

— Да, Наб, — ответил Сайрес Смит.

— А я думаю, не случилось бы, — шепнул Пенкроф на ухо Набу.

— И я так думаю, — убежденно сказал Наб.

В первую неделю марта гора Франклина опять стала грозить всякими ужасами. На землю дождем падали тысячи стеклянных нитей, образовавшихся из брызг расплавленной лавы. Снова кратер переполнился, и лава потекла по всем склонам вулкана. Огненный поток побежал по затвердевшим пластам туфа и довершил уничтожение обгорелых деревьев, торчавших уродливыми скелетами после первого извержения. На этот раз поток устремился вдоль юго-западного берега озера Гранта, пересек Глицериновый ручей и разлился по плато Кругозора. Колонистам нанесен был последний и убийственный удар. От мельницы, от построек птичника, от хлевов и сараев ничего не осталось. Перепуганные птицы разлетелись во все стороны. По всем признакам Топ и Юп испытывали панический страх — они инстинктом чуяли приближение катастрофы. Во время первого извержения погибло много животных. Уцелевшие звери нашли приют на Утином болоте, и лишь немногие из них укрылись на плато Кругозора. Теперь они лишились последнего пристанища, а река огненной лавы, переливаясь через край гранитной стены, уже низвергалась пылающим водопадом на берег океана. Картина величественная и ужасная, никакими словами передать ее невозможно! Всю ночь лилась эта страшная Ниагара, как будто истекавшая струями расплавленной стали, окутанная вверху клубами пара, пронизанного багровыми отсветами, и разбрызгивая внизу тяжелую массу кипящей лавы.

Извержение настигло колонистов в последнем их убежище, и хотя верхние швы корабельного корпуса еще не были законопачены, строители решились спустить судно на воду.

Пенкроф и Айртон приступили к подготовке, желая произвести спуск на следующее утро, 9 марта.

Но в ночь с 8 на 9 марта из кратера с громовым шумом вырвался столб пара и поднялся на высоту свыше трех тысяч футов. Очевидно, стена пещеры Даккара рухнула под напором газов, море хлынуло в центральный очаг вулкана, и пар не мог найти себе свободного выхода. Раздался взрыв чудовищной силы, который слышен был на расстоянии в сто миль. Взлетели вверх обломки скал, упали в океан, и несколько минут спустя его воды уже покрывали то место, где только что был остров Линкольна.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Одинокая скала длиной в тридцать футов, а шириной в пятнадцать, едва выступавшая из воды на десять футов — вот и все, что осталось от острова, поглощенного океаном — единственный обломок кряжа, таившего в себе Гранитный дворец. Стена его рухнула, раскололась, и груда каменных глыб, взгромоздившихся при падении друг на друга, подняла над океаном свою верхушку. Вокруг нее все исчезло в бездне: нижний конус горы Франклина, разлетевшийся на части от взрыва, оба мыса Челюсть, некогда образованные застывшей лавой, плато Кругозора, островок Спасения, гранитные утесы порта Воздушного шара, базальтовые скалы гробницы Даккара, длинный полуостров Извилистый, находившийся так далеко от очага извержения. От острова Линкольна уцелела лишь эта узкая скала, служившая теперь пристанищем шести колонистам и их псу Топу.

В катастрофе погибли все четвероногие животные, все птицы и прочие представители фауны острова — одни были раздавлены, другие утонули; погиб — увы! — и несчастный Юп, упав, вероятно, в разверзшуюся трещину земли!

Сайрес Смит, Гедеон Спилет, Герберт, Пенкроф, Наб и Айртон остались в живых лишь потому, что из палатки, где они были все вместе, их швырнуло воздушной волной в море в тот момент, когда со всех сторон дождем падали обломки острова.

Когда они вынырнули на поверхность воды в полкабельтовых от берега и огляделись вокруг, то увидели лишь эту вершину гранитных глыб и, подплыв, взобрались на нее.

На этой голой скале они жили уже девять дней! Кое-какая провизия, взятая из кладовой Гранитного дворца перед самой катастрофой, немного дождевой воды, скопившейся во впадине скалы, — вот и все, что было у несчастных. Их корабль, последняя их надежда, разбился. Они лишились возможности выбраться с этой скалы. Они страдали от холода и не могли теперь добыть огня. Судьба обрекла их на гибель.

На девятый день, 18 марта, пищи осталось только на двое суток, хотя они до крайности урезали свой рацион. Все их знания, весь их ум не могли помочь в таком бедственном положении. Участь друзей всецело была в руках провидения.

Сайрес Смит держался спокойно, Гедеон Спилет немного выдавал свое волнение, а Пенкроф, полный глухого гнева, шагал взад и вперед по скале. Герберт не отходил от инженера и смотрел на него таким взглядом, как будто ждал от своего друга помощи, невозможной, немыслимой помощи. Наб и Айртон безропотно покорились судьбе!