Брюс Стерлинг - «Если», 1999 № 06

— Меня отправили за вами, но так и не спустили с поводка. Я многое знаю о Проекте, поэтому могу не мечтать о свободе. В обозримом будущем я останусь в распоряжении здешней службы безопасности. — Он уже направился к двери, но на полпути обернулся. — Только мне кажется, что понятие «обозримое будущее» уже утратило прежний смысл.

Он вышел, не дожидаясь ответа.

Ниточки рвались одна за другой, тропинки неумолимо вели в тупики. По прошествии двух месяцев Гарвуд признал свое поражение.

— Проклятие! — Он отъехал в кресле как можно дальше от компьютера. Гнев вызывали и компьютер, и программа, и вся Вселенная. — Нет, решение должно существовать! Просто я его не вижу.

Вселенная ответила громким треском. Гарвуд заподозрил, что не выдержала одна из стальных балок, поддерживающих потолок. За последние две недели вслед за обреченными пластмассовыми деталями и электрооборудованием стало отказывать железо. Сандерс тратил почти все время на выведение соотношения между нарастающими разрушениями и прогрессом в вычислениях Гарвуда, проявляя при этом недюжинное воображение. Но все ограничивалось одним соображением: Гарвуд знал, что происходит на самом деле.

Вселенная настойчиво демонстрировала ему свою злокозненность: блокировала все его попытки отыскать безопасный способ путешествия во времени, но при этом настырно подсказывала, как перейти от уравнений к созданию машины.

От этого трудно было не сойти с ума. В момент скармливания компьютеру новых уравнений Гарвуда вдруг осеняла догадка об использовании асинхронных драйверов для управления множественными временными пульсациями. Или, дожидаясь, пока компьютер справится с подсчетом тензора, он внезапно открывал, как с помощью дополнительной катушки на трансформаторе создать динамику перемены напряжения, вытекающую из уравнений. Мучаясь ночью от бессонницы, вызванной дневными неудачами, он мог ясно увидеть способ искривления магнитного поля для придания нужного направления пучкам плазмы…

И чем чаще его посещали озарения, чем реальнее становилась машина времени, тем больше проектный комплекс напоминал район интенсивных боевых действий.

Компьютер жалобно пискнул, предупреждая о возможности сбоя в оперативной памяти. Гарвуд встал. Он был в отчаянии. Рано или поздно Сандерс узнает, что все потуги закончились ничем. Оттягивая развязку, Гарвуд ничего не выигрывал. Надев шлем, он осторожно вышел из кабинета в коридор.

За эти недели коридор сильно изменился: теперь он напоминал бункер после бомбежки. В полу на глазах появлялись трещины, потолок в любую минуту мог обвалиться. Гарвуд заторопился к кабинету Сандерса.

В этот раз ему повезло: маневрировать пришлось не среди завалов, а просто минуя других торопливых сотрудников. Но везение длилось недолго: перед самым кабинетом Сандерса его задержало столпотворение.

Здесь тоже не выдержала стальная потолочная балка. Сейчас ее спешно пилила ремонтная бригада. Обойти баррикаду было невозможно, пришлось ждать.

— Доктор Гарвуд?

К нему шагнул коренастый человек с табличкой инженера на засыпанном пылью комбинезоне.

— К вашим услугам, капитан.

— Если не возражаете, сэр, мы бы попросили вас не задерживаться долго на одном месте. Как бы не обрушились другие балки.

Гарвуд посмотрел на потолок. Он сразу разгадал истинный смысл просьбы: инженер заботился не столько о его безопасности, сколько о том, чтобы не пришибло балкой кого-нибудь из бригады. Гарвуд с горечью припомнил библейского Иону: должно быть, тот чувствовал себя на корабле, попавшем в шторм, точно так же, как он сейчас… Вскоре Иону сбросили за борт, на милость киту.

— Понимаю, — сказал он со вздохом. — Будьте добры, когда освободитесь, передайте доктору Сандерсу, чтобы зашел ко мне. У меня опять не работает телефон.

— Это настоящий бич, сэр, — сочувственно сказал инженер. — Обязательно передам.

Гарвуд повернулся — и натолкнулся на майора Дэвидсона: оказывается, тот молча стоял за спиной.

— Майор?.. — У Гарвуда подкосились ноги. — Вы меня напугали.

Дэвидсон согласно кивнул, словно и рассчитывал на испуг.

— Давно вас не видел, док, — сказал он невозмутимо. — Как успехи?

Гарвуд хотел отделаться ничего не значащим замечанием, но вместо этого сообщил:

— Я возвращаюсь к себе в кабинет: ремонтники боятся, как бы не рухнул потолок. Если желаете…

— Я вас провожу, — сказал Дэвидсон и зашагал с ним рядом.

Отойдя на безопасное расстояние от рабочих, Дэвидсон спокойно продолжил:

— Я анализирую все рапорты о неполадках и разрушениях. Вы в курсе происходящего?

— Не очень, — ответил Гарвуд слабым голосом. Дэвидсон внезапно стал внушать ему страх. — Просто вижу последствия — в своем кабинете и вокруг.

— «Вокруг» — это мягко сказано, — заметил Дэвидсон небрежно. — Рушится все. Любые работы над Проектом подвержены «эффекту Гарвуда».

Гарвуд заскрежетал зубами. «Эффект Гарвуда»… Войти в историю под флагом Герострата. Отвратительная перспектива.

— Сандерс пытается собрать установку, ориентируясь на имеющиеся сведения, — проговорил он.

— Но ведь они еще не знают, как построить машину времени?

— Не знают.

— А вы?

Гарвуду хотелось солгать, но он ответил правду:

— Во всяком случае, я очень близок к решению.

Они молча прошли несколько метров. Дэвидсон взял Гарвуда за локоть:

— Уверен, вы отдаете себе отчет, что ждет мир после завершения ваших работ.

— Не забывайте, майор, именно это я и пытался вам втолковать!

— Не спорю. Но опыт общения с учеными подсказывает мне: они, бывает, настолько увлекаются исследованиями, что просто не желают размышлять о последствиях… Вы откровенничали еще с кем-нибудь? Не оставили образцов, записей?

— Ни с кем не откровенничал, ничего не оставил.

— Уже хорошо. — Дэвидсон покосился на собеседника. — Увы, фора все равно невелика. Если даже мне хватает ума, чтобы понять, насколько вы приблизились к решению, то Сандерс и подавно давно уже все сопоставил.

Гарвуд с ужасом вспомнил рассказ Дэвидсона о сеансе гипноза.

— Значит, я должен скрыться, — резюмировал он.

Дэвидсон покачал головой.

— Сейчас это будет гораздо сложнее.

— То есть мне потребуется помощь?

Дэвидсон помедлил с ответом, потом сказал:

— Возможно. Но зарубите себе на носу: на первом месте для меня всегда стоит долг.

— Понимаю… — прошептал Гарвуд.

— Неужели, док? — саркастически спросил Дэвидсон. — Не уверен.