Элизабет Хэнд - Француз

Кэтрин стояла в кухне, торопливо допивая утренний кофе. Фрэнк ушел из дома совсем рано, сославшись на какое-то срочное задание и оставив ее одну с Джордан, которую днем раньше выписали из больницы. Они все еще ждали результатов обследования. Было проведено огромное количество анализов, но при этом врач заверил Кэтрин и Фрэнка, что в настоящий момент Джордан ничто не грозит.

— С детьми такое иногда случается, — сказал им врач при последней встрече. — И я знаю, как это ужасно для родителей: наблюдать подобный приступ, его последствия. Но если это связано с чем-то конкретным — например, с высокой температурой, — приступ подобного рода не является серьезным основанием для беспокойства. Тем не менее мы дождемся результатов анализов, чтобы убедиться в том, что ничего опасного нет.

Джордан вернулась домой.

А на следующее утро у Кэтрин было назначено собеседование по поводу устройства на работу — собеседование, которое она могла пропустить, если Фрэнк не вернется вовремя.

Она поставила кофейную чашку, в сотый раз поправила юбку и пригладила волосы, аккуратно заплетенные в непривычную для нее косу. Уверенная в себе молодая женщина.

Настоящая бизнес-вумен. М-да, домохозяйка из Кэтрин, конечно, хорошая, но она не хотела сидеть дома, вздрагивая от звонков и шагов на крыльце. На работе — этого не замечаешь. Там все гораздо спокойнее.

Кэтрин взяла со стола золотые сережки, лежавшие рядом с копиями ее резюме и теми материалами о будущей работе, которые рекрутинговое агентство направило ей, когда они еще жили на прежнем месте, в округе Колумбия.

— Кэтрин!

Она обернулась и увидела Фрэнка, просунувшего голову в дверь, которая вела в столовую. Вид у него был веселый и заговорщицкий.

Она улыбнулась.

— Я рада, что ты вернулся, — я опаздываю на собеседование.

Она вдела сережки в уши и оглянулась на мужа.

Фрэнк продолжал стоять на том же самом месте, так что ей была видна только его голова. Выражение облегчения на ее лице сменилось любопытством.

— Ты что там делаешь, Фрэнк?

— Где Джордан? — прошептал он в ответ.

— Она наверху, в своей комнате. А почему шепотом? Что случилось, Фрэнк?

Убедившись в том, что путь свободен, он распахнул дверь и вошел в кухню. Из-под куртки выглядывал маленький рыже-белый клубок шерсти.

— О боже! — Кэтрин восхищенно всплеснула руками и бросилась к мужу, выхватывая у него из рук очаровательного щенка.

Щенок заскулил и потянулся к ней, норовя слизать тщательно наложенную косметику.

— Это колли. Говорят, они все произошли от бассетов. Как ты и хотела.

Он взял щенка из ее рук и жестом показал, чтобы она шла наверх первой. Дойдя до верхней ступеньки, он услышал возбужденный голос Джордан:

— Что это? Ну, мама, ну, скажи мне! Что за сюрприз?

— Закрой глазки, дорогая, давай-давай. Это специальный подарок для нашей девочки за то, что она так храбро себя вела.

Притаившийся за дверью Фрэнк заглянул внутрь, чтобы убедиться, что Джордан закрыла глаза.

Девочка сидела в постели, все еще в пижаме и с игрушечным бульдогом на коленях. Глаза плотно зажмурены.

Стоявшая возле кровати Кэтрин кивнула Фрэнку.

Он вошел.

— Мне кажется, что кто-то подглядывает, — пожурила дочь Кэтрин.

— Что, что это? — задыхаясь от волнения, закричала Джордан.

Фрэнк неслышно пересек комнату и положил щенка ей на колени.

Глаза Джордан широко распахнулись. Она завизжала от восторга, когда щенок устремился к ней, пытаясь лизнуть в лицо:

— Ой, папочка!!!

Фрэнк присел на кровать и улыбнулся:

— Только у него пока нет имени.

— А можно мне дать ему имя?

— Конечно! Он же теперь твой, не так ли?

Щенок свернулся у Джордан на руках. Она счастливо вздохнула:

— Ах, папа, я уже так сильно его люблю!

Кэтрин с деланным недовольством буркнула:

— Это слишком для моей косметики! Тушь поползла… Я сейчас.

Фрэнк остался в спальне дочери. Сквозь окно под косым углом падал солнечный свет. По дому растекался запах свежего кофе. И Фрэнк почувствовал себя совершенно счастливым человеком.

— Ну, я думаю, что надо оставить вас вдвоем, — произнес он, и глаза его непроизвольно увлажнились, как и у Кэтрин.

Он потрепал Джордан по ноге, взъерошил щенячью шерстку и вышел. Заглянул в ванную, где Кэтрин поправляла макияж:

— Удачи на собеседовании. Ты справишься. Ты же знаешь главный секрет женских побед, не так ли, дорогая?

— Спасибо. Все ведь действительно будет хорошо, правда, Фрэнк? Ведь все это… — она развела руки, точно обнимая и Фрэнка, и маленькую девочку в спальне с тявкающим щенком, и этот райский желтый дом, — …все это только начало?

— Полагаю, ты права!

Спустившись по лестнице, он остановился, чтобы собрать валявшуюся на полу у входной двери почту. Перебирая рекламные листовки, журналы, плакаты и счета, которые продолжали пересылать с прежнего места жительства, вдруг запнулся, наткнувшись на нечто.

Это — письмо, адресованное ему. Имя аккуратно напечатано на конверте вместе с их почтовым адресом:

Фрэнк Блэк, 1910 Эзекиль Драйв.

• Без обратного адреса.

Сердце бешено заколотилось, когда он вскрыл конверт и нащупал внутри знакомую скользкую поверхность: там были фотографии.

Прежде чем он успел достать их, по лестнице быстро сбежала Кэтрин.

— Я полагаю, тебе будет чем заняться — там, наверху, — объявила она, кивая в сторону второго этажа.

— Хорошо, — оцепенело произнес Фрэнк.

Кэтрин подхватила свою сумочку и портфель:

— Пожелай мне удачи! — и осеклась: — Что-то случилось?

— Ничего… Будь осторожна, хорошо?

— Буду!

Когда ее машина отъехала, он снова опустил глаза на конверт. Достал фотографии…

Это были снимки Кэтрин и Джордан.

Вот они обе на заднем сидении «чероки».

Вот Джордан в детском сидении.

Вот Кэтрин, немного не в фокусе, входит куда-то сквозь вращающуюся дверь, спеша укрыться от дождя.

Вот расплывчатый снимок головы Джордан.

И вот последняя фотография: Кэтрин и Джордан сняты на улице, через просвет в плотной колонне машин. Они держатся за руки, дожидаясь зеленого сигнала светофора.

Фрэнк почувствовал знакомое давление в основании черепа. Прерывисто дыша, дрожащими руками поднес фотографию к самым глазам.

И увидел…

Позади хрупких фигур жены и дочери, на заднем плане — ярко-желтая автомашина, дверца которой украшена оптимистической рекламой:

«Служба такси Сиэтла: