Хуберт Хорстман - Загадка серебряной луны

Здесь, значит, под защитой свода, укутанные инфракрасным светом и аммиаком, защищенные от колебаний температуры, штормов и коротковолновых лучей, осуществлялись первые этапы развития, которые породили тот чудесный симбиоз растения, животного и интеллекта. По меньшей мере причину для того, чтобы молодые личики не могли вырасти снаружи на открытом воздухе, было легко угадать: Их тела были почти прозрачными, у них еще не было тех темных, кожистых чешуек, которые защищали высокосложный обмен веществ и восприимчивую нервную систему от солнечного света. Правда интенсивность солнечного излучения в понятии человека была слабой, но ее могло хватить для того, чтобы вызвать губительные фотохимические, биохимические и прочие процессы.

Какого рода могло быть вещество, из которого состояли чешуйки? Было ли оно минеральной или возможно даже металлической природы? И откуда они его брали? Из свода? Или его приносили для них в свод? Зависели ли они вплоть до полной зрелости от постоянной опеки?

Вторая колония выплыла из тумана. В ее состав входили более взрослые экземпляры… Размах их шляпок составлял пятнадцать-двадцать сантиметров, а пеньки были почти полметра в высоту. Тела были все еще почти прозрачными и мягкими; пористая ткань была обтянута и удерживалась лишь тонкой кожицей. Молодые лисички то и дело совершали маленькие, неловкие прыжки, и Анне поняла принцип их перемещения: Пеньки были не массивными, а полыми. Они всасывали атмосферный газ и пузырчато надувались. Толчкообразным вытягиванием длинных «мышечных волокон» газ сжимался и снова выпускался: Лисички устремлялись на пару сантиметров в высоту. Но всякий раз они бессильно падали обратно. И снова поднимались с трудом.

Анне дошла до конца параллепипеда и нерешительно остановилась. Уж точно ее привели в свод не для того, чтобы посетить молодняк. Очевидно речь шла об установлении контактов. Но не было видно ни посланца, ни делегации лунных жителей. И оба ее сопровождающих исчезли без следа.

Анне растерянно обернулась. Каменные колонны, лед, красный свет… Где, в какой части свода ее ждали? Ни указующего перста, ни указания на путь, которым ей нужно было пойти. Ей вдруг пришел в голову Веккер, и она хотела бы, чтобы он был на ее стороне. Ему точно пришла бы в голову идея. Что бы он сделал на ее месте? Она пожала плечами. Только в одном можно было быть уверенной: он не стоял бы нерешительно.

Она механически пришла в движение. Возможно, она найдет указание, если глубже зайдет в свод.

Она не сделала еще и десяти шагов, когда погас красный свет. Ее окружали сумерки, затем ночь. Ей казалось, что ее мягко толкали вперед. Чтобы не наскочить на колону, она выставила руки. Да, сейчас она ясно почувствовала: ее вели.

Остановка. И снова свет.

Анне вздохнула. Она стояла там, где стояла несколько минут назад: перед второй колонией молодняка. Она ходила по кругу, ее вернули к исходной точке. С каким намерением? Она обернулась. Ее сопровождающие предпочитали оставаться невидимыми.

Что она здесь делала? Она направила взгляд на маленьких лисичек. Она только сейчас заметила, что нежные пеньки очевидно были слишком нагруженными, и были едва в состоянии нести шляпки. Остановилось ли развитие маленьких обитателей пещеры? Остались ли они на фазе, которая требовала новых импульсов, чтобы перейти на качественно более высокую стадию?

Вопрос, на который она не могла дать ответа. И из-за них она совершенно точно не могла быть вызвана в свод.

Или все же?

Анне запнулась.

Возможно ли, что…?

Пару секунд она не решалась, затем решительно повернулась спиной к параллепипеду и энергичным шагом вошла в лес колонн.

Она снова успела сделать всего несколько шагов. Снова стемнело, она почувствовала, что ее мягко, но настойчиво возвращали к маленьким лисичкам.

Тяжело дыша она оперлась на край параллепипеда. Бессильные движения маленьких созданий перед ней, беспомощные прыжки означали, могли означать лишь…

XIII

— Я повторю свой тезис. Я была вызвана в свод не для того, чтобы установить контакт, а для того, чтобы увидеть колонию молодняка. То что то и дело проходило у меня перед глазами, подразумевало немой упрек. Лисички хотели дать мне понять, что развитие молодняка находиться в состоянии застоя, что детеныши под угрозой. И, очевидно, имеется ввиду: по нашей вине!

Анне бросила в сторону Бронстайна взгляд, ищущий помощи. Она была убеждена в правильности своих предположений, но не могла обосновать их, и сейчас, после трех часов непрерывных дебатов, интерес товарищей грозил ослабеть. Сплели взаимосвязи и отбросили их, сформулировали гипотезы и довели их ad absurdum, выстроили теории и свели их на нет… Все напрасно! Не прослеживалось красной нити. Предположение, что присутствие людей означало опасность для молодых лунных обитателей было просто нелепым. Даже Веккер казалось, сдался?

— Начнем еще раз с самого начала!

Бронстайн намеренно пропустил мимо ушей зевание Далберга и смотрел сквозь пальцы на раздраженное выражение лица астрохимика. Он твердо решил стоять на своем, даже если дискуссия будет топтаться на месте еще на три часа. Безразлично, подтверждалось ли предположение Анне или нет, оно должно было дать убедительное объяснение странному поведению лисичек. Объяснение, которое могло иметь решающее значение для дальнейшего хода экспедиции.

— Хорошо, но на этот раз изменим тактику, — растянуто сказал Веккер. По всей видимости, Анне ошиблась. Но разве мог он оставить ее в беде? Она поставила на карту здоровье, жизнь, чтобы разгадать загадку лунных жителей. Что тогда было толку от пары часов дискуссии, когда даже ее действия не привели к результату…? Он поднялся. «Вы, Леонид, назовете факты или то, что Вы считаете фактами, и мы выскажем непосредственно то, что нам придет в голову. Возможно, спонтанные идеи помогут там, где прежде дало осечку строгое следование логике».

— Согласен. — Бронстайн, кивнул геологу, соглашаясь. — Итак, факт номер один: Анне ждали у трапа, после долго похода привели в свод и затем снова сопроводили почти до трапа. Она не может более подробно описать путь туда и обратно, потому что она находилась во время похода в состоянии, похожем на транс.

— Это значит, — заключил Далберг, — что лисички стараются сохранить в тайне точное географическое положение свода.

— По понятным причинам, — сказал Вестинг. — Потому что там, очевидно, находится выводок молодняка.

— Значит, Вы признаете, что поведение лисичек позволяет заключить, что они недоверчивы?

Вестинг покачал головой. «Я не согласен с такой постановкой вопроса. Из всех биологических инстинктов сильнее всех выражен тот, который касается потомства, сохранения вида. В этой связи бесполезно оперировать категориями морали».