Павел Молитвин - Проклятый город

«О черт! — мысленно воскликнул Игорь Дмитриевич. — Да мне-то до этого что за дело! Если она плевать хотела на мои слова, то глупо звонить ей и надоедать своими советами! Моя опека либо взбесит ее, либо будет воспринята неправильно. Женщинам свойственно ставить все с ног на голову…»

— У меня не курят! — повторил шофер.

Мысленно обругав его патлатым козлом, Снегин спрятал сигарету, снова невесть как оказавшуюся в его руке, и буркнул:

— Сейчас через мост. Потом направо по Роменской улице. После церкви второй поворот.

Блеснули темные воды Обводного, «Форд» проскочил мимо колокольни Крестовоздвиженской церкви, и Снегин внутренне подобрался. Здесь его уже могли ждать. Особенно если Оторва наследила или Яшенко пришел к выводу, что он блефует и никакого компромата на МЦИМ у него нет.

— Сюда, что ли? — спросил шофер перед поворотом на Роменскую, и, прежде чем Снегин успел ответить, слева полыхнуло, грохнуло, посыпались выбитые стекла, и машину подбросило и швырнуло на тротуар. Игорь Дмитриевич рванул ручку двери, вывалился на асфальт, и тут за спиной еще раз полыхнуло и грохнуло так, что земля рванулась из-под ног.

Лицо обдало жаром, правую ногу обожгла боль, но это были мелочи, на которые не стоило обращать внимания. Мельком глянув на пылающий, искореженный вторым выстрелом из ручного спайдера «Форд», Снегин что есть сил рванулся назад, по Литовскому, в сторону церкви.

«Святые угодники, помогите! Да что же они делают!» — мысленно возопил он, услышав, как сзади грохнуло в третий раз, и взрывная волна швырнула его вперед. Он проехался руками по асфальту, сдирая кожу с ладоней, вскочил и припустил вперед с еще большей прытью. Влетел в толпу бегущих горожан, обогнал их и, сознавая, что в Павлоградском переулке его тоже могут ждать, свернул налево во двор и со спринтерской скоростью понесся между домами к спасительной ограде особняка Андрея Ефимовича Волокова. Где-то вдалеке завыли полицейские сирены, и Снегин поддал жару, мельком подумав, что так вот люди и горят на работе. Либо вместе со злосчастным «Фордом» и его патлатым шофером, либо от полыхающего в легких огня, который жег с каждым мгновением все больнее и нестерпимее…

Проснувшись от настойчивых трелей домофона, Игорь Дмитриевич несколько секунд не мог сообразить, сколько сейчас времени. Сначала он подумал, что уже утро, но часы показывали 19. 27, стало быть, день еще не кончился и спал он не так уж долго

Домофон пищал не переставая. Это не могла быть полиция. Нет у полиции к нему вопросов. Он успел юркнуть в особняк Волокова до того, как подъехали копы, к тому же вошел со двора, со стороны церкви и…

Домофон продолжал пищать, как голодный птенец, выводя Снегина из себя. Проще всего было отключить его, но пульта под рукой не оказалось, Игорю Дмитриевичу пришлось-таки встать с дивана.

— Кто бы это мог быть? — пробормотал он, включая видеосвязь. — Лариса? Вот так номер! Да что же это, господа хорошие, делается? Просто дурдом какой-то!

Стоящая на крыльце женщина не смотрела в видеокамеру. Уставясь прямо перед собой, она упорно нажимала кнопку вызова, но Игорь Дмитриевич узнал бы свою бывшую жену даже по пальцам ног, как в сказке, и почти бессознательно подал сигнал открыть дверь. В следующее мгновение он пожалел об этом — не о чем ему нынче говорить с Арой, но было уже поздно.

Поздно… А ведь мог бы сразу сообразить, что явилась она сюда именно сегодня не случайно…

Залитые пластформом руки почти не болели, смазанное кремом от ожогов лицо — тоже. В ушах, однако, стоял противный комариный писк, и мысли ворочались, как ржавые маховики старинных башенных часов, а перед глазами плыли клочья сизого тумана. Избавиться от всей этой пакости можно было одним способом, и к нему-то Игорь Дмитриевич прибегнул без малейших колебаний. Выудив из-за дивана бутылку «Спэйс флай», он с хрустом свернул пробку и щедро плеснул себе водки в стакан из-под чая. Выпил, поморщился, нащупал пачку с сигаретами и закурил, стараясь успеть максимум за то время, пока Лариса доберется до третьего этажа.

Подумал, что надо спрыснуть себя «Пассатом» и сменить рубашку, но вместо этого откинулся на спинку дивана, с наслаждением ощущая, как умолкает мерзкий писк в ушах и рассеиваются клочья тумана перед глазами.

— Ты плохо выглядишь, — войдя в кабинет, Лариса щелкнула выключателем, и от резкого света у Игоря Дмитриевича вновь поплыли перед глазами то ли клочья тумана, то ли пышные хлопья серого, пахнущего гарью снега.

— Выгляжу и чувствую я себя лучше таксиста, которого грохнули вместо меня подельщики твоего мужа, — с трудом ворочая языком, ответствовал Снегин и, прикрывая глаза рукой, велел: — Убавь громкость.

Шагнув к двери, Лариса убавила яркость похожей на медный щит люстры и села на стоящий посреди комнаты стул.

— Что ты врешь? Кого грохнули? При чем тут Валера? — спросила она, вглядываясь в снегинское лицо. — Нахрюкался, что ли? Или не проспался?

— Зачем ты пришла? Соскучилась или муж послал?

— Валера уехал в Новгород. Вчера. А сегодня днем мне позвонили. И сказали, что ты опять начал кому-то мозоли отдавливать. И что если ты не уймешься, то они зарежут Лику. Или изуродуют.

Лариса смотрела на Снегина расширившимися от ужаса глазами, и были они прекрасного густо-синего цвета. Игорю Дмитриевичу не часто доводилось видеть синеглазых брюнеток, и он в свое время очень огорчался, что Лика не унаследовала глаза матери. Волосы у нее были Ларисины, а глаза его — серые, с рыжими крапинками…

— Что же ты молчишь?! Во что опять впутался? И как ты при этом ещё нажираться ухитряешься? Взгляни в зеркало — это же ужас какой-то!

— Знаешь что? Пойдем-ка на кухню. Там у меня заначка есть: маринованные огурчики и селедка в винном соусе.

— Может, ты мне еще стакан водки предложишь? Чтобы забыться и не переживать? — в голосе Ларисы прозвучали опасные нотки. Она явно готовилась закатить истерику, но Игорь Дмитриевич знал ее слишком хорошо, чтобы пугаться.

— Предложу. А ежели не хочешь составить мне компанию, скатертью дорожка, — Снегин взял початую бутылку «Спэйс флай» и, не глядя на бывшую жену, двинулся на кухню.

Лариса всегда четко знала, чего хочет от жизни, и умела добиваться своего. И, если она поверила, что Лике грозит опасность, которую Снегин может предотвратить, не уйдет, пока так или иначе не заставит его обещать позаботиться о дочери.

Открыв банку с маленькими хорошенькими огурчиками, Игорь Дмитриевич вскрыл жестянку с селедкой, нарезал зачерствевший батон и наполнил тяжелые граненые стопки, подаренные им с Ларисой на свадьбу.