Лорд Дансени - Дочь короля Эльфландии

Некоторое время колдун сосредоточенно читал свою книгу, и Алверик услышал, как крысы тихо возвращаются к улицам и домам, что прогрызли в ступенях лестницы. Но вот кудесник отыскал в летописи будущего то, что искал, и сообщил гостю, что в книге сей сказано: никогда он, Алверик, не достигнет Эльфландии, пока при нем - волшебный меч.

Выслушав это, Алверик вручил чародею причитающееся щедрое воз-награждение, и ушел, весьма опечаленный. Ибо знал он, что опасностям Эльфландии ни одни обычный клинок, откованный на наковальнях людей, противостоять не в силах. Он не догадывался, что заключенная в мече магия, подобно молнии, оставляет в воздухе привкус и запах, что про-никают сквозь сумеречную преграду и разливаются над Эльфландией; не догадывался он и о том, что именно так король-эльф узнает о его приближении и отводит от чужака свои границы, дабы Алверик не трево-жил более его царство; однако скиталец поверил в то, что прочел ему чародей из книги, и потому побрел прочь, весьма опечаленный. Предос-тавив дубовую лестницу времени и крысам, он вышел из миртовой рощи, миновал поля людей и возвратился к тому меланхоличному месту, где серый шатер его скорбно повисал над пустошью, унылый и безмолвный, словно сидящие рядом Нив и Зенд. И тогда скитальцы повернули и дви-нулись на юг, ибо теперь все пути казались Алверику одинаково безна-дежными: он не соглашался отказаться от меча и бросить вызов волшебным опасностям без волшебной поддержки. Нив и Зенд молча повиновались предводителю, более не направляя его путь бредовыми пророчествами либо откровениями, подсказанными луной, ибо они видели, что Ал-верик внял совету другого.

Скитаясь в одиночестве долгими и трудными путями, они далеко продвинулись на юг, но граница Эльфландии с густою завесой сумерек так и не показалась; однако Алверик упрямо не желал отказываться от меча, ибо справедливо полагал он, что Эльфландия страшится силы ма-гического лезвия, и мало у него надежды вернуть Лиразель при помощи клинка, внушающего ужас только смертным. Спустя какое-то время Нив снова принялся предрекать будущее, и в ночи полнолуния Зенд опять взял за привычку возвращаться в шатер крайне поздно, и будить Алве-рика своими откровениями. И несмотря на ореол тайны, окружающий Зенда, когда говорил он, и несмотря на восторженный экстаз проро-чествующего Нива, Алверик знал теперь, что откровения и пророчества пусты и лживы, и ни одно из них никогда не приведет его к Эльфлан-дии. Обремененный безотрадным этим знанием, он все-таки по-прежнему снимался с лагеря на рассвете, по-прежнему двигался вперед через пустынные земли, по-прежнему искал границу, - и так проходили меся-цы.

И вот однажды вечером, на окраине Земли, на дикой и неухоженной вересковой пустоши, сбегавшей вниз до самой каменистой равнины, где отряд встал лагерем, Алверик увидел некую особу в ведьминской шляпе и плаще, что подметала пустошь метлой. При каждом взмахе метлы ве-ресковая пустошь отступала от ведомых нам полей все дальше и дальше, к каменистой равнине, на восток, в сторону Эльфландии. При каждом могучем взмахе ветер относил огромные клубы сухой черной земли и песка в сторону Алверика. Алверик покинул свой жалкий лагерь, напра-вился к женщине, остановился подле, и стал следить за тем, как она подметает; но все с тем же рвением предавалась она своему усердному занятию, и, скрытая облаком пыли, удалялась от ведомых нам полей, подметая и подметая на ходу. Однако вскоре особа сия подняла взгляд (занятия своего, впрочем, не прерывая), и поглядела на Алверика, и странник узнал в ней ведьму Зирундерель. Спустя столько лет снова увидел он ведьму, она же приметила под развевающимися лохмотьями плаща тот самый меч, что некогда отковала для него на своем холме. Кожаные ножны не могли скрыть от глаз Зирундерель, что перед нею - тот самый меч, ибо она узнала привкус магии, что поднимался от меча неуловимой струйкой и разливался в вечернем воздухе.

- Матушка ведьма! - воскликнул Алверик.

И ведьма низко присела в реверансе, невзирая на то, что обладала магической силой, и невзирая на то, что годы, канувшие в никуда еще до отца Алверика, весьма ее состарили; и хотя многие в Эрле к тому времени позабыли своего правителя, однако Зирундерель не забыла.

Алверик спросил ведьму, что делает она тут с метлой, на вересковой пустоши, в преддверии ночи.

- Подметаю мир, - отозвалась ведьма.

И подивился Алверик, гадая, что за негодный сор выметает она из мира вместе с серой пылью: пыль тоскливо кружилась в нескончаемом круговороте, скользя над полями людей и медленно утекая во тьму, что сгущалась за пределами наших берегов.

- Для чего ты подметаешь мир, матушка ведьма? - спросил он.

- Есть в мире много такого, чего быть не должно, - сообщила Зирундерель.

Тогда Алверик печально поглядел на клубящиеся серые облака, что поднимались от ее метлы и уплывали в сторону Эльфландии.

- Матушка ведьма, - спросил он, - могу ли и я покинуть мир? Двенадцать лет искал я Эльфландию, но так и не увидел отблеска эльфийских гор.

И старая ведьма посмотрела на странника сочувственно, и перевела взор на меч.

- Он страшится моей магии, - молвила Зирундерель, и нечто загадочное вспыхнуло в глазах ее при этих словах, или, может быть, тайная мысль.

- Кто? - переспросил Алверик.

И Зирундерель опустила взгляд.

- Король, - отвечала она.

И поведала ведьма Алверику, что монарх-чародей привык отступать от всего, что однажды одержало над ним верх, и, отступая, отводит прочь все, чем владеет, не терпя присутствия магии, способной соперничать с его собственной.

Но не верилось Алверику, что властелин столь могущественный такое большое значение придает магии, заключенной в его, Алверика, потертых черных ножнах.

- Да уж он таков, - отвечала Зирундерель.

Но по-прежнему не верилось Алверику, что король-эльф заставил отступить Эльфландию.

- Это он может, - заверила ведьма.

Однако и теперь Алверик готов был бросить вызов грозному королю и всей его магической власти; но и колдун, и ведьма упредили его, что пока при нем волшебный меч, в Эльфландию странник не вступит, а как пройти безоружному через жуткий лес, преградивший путь к чудесному дворцу? Ибо отправиться туда с клинком, откованным на наковальнях людей - все равно что отправиться безоружному.

- Матушка ведьма, - воскликнул Алверик, - неужели так и не удастся мне снова вступить в Эльфландию?

Неизбывная тоска и горе, прозвучавшие в его голосе, растрогали сердце ведьмы и пробудили в нем магическую жалость.

- Удастся, - отвечала Зирундерель.

В унылом вечернем сумраке стоял там Алверик, предаваясь отчаянию и грезам о Лиразель. Ведьма же извлекла из-под плаща маленькую поддельную гирю, что некогда похитила у булочника.