Билл Болдуин - Легион Кэнби

Он откинулся на подушки плюшевого министерского кресла и сердито посмотрел на Дженнингса.

— Это все вы, сами знаете.

— Господин министр?

— Да хватит вам, Дженнингс! — рявкнул Лотембер, задыхаясь от гнева. Вы виноваты — вы и ваши тупорылые солдафоны, которых я разрешил вам назначить на корабли.

Подняв взгляд на бесстрастного флотского офицера, Лотембер в ярости стиснул зубы.

— Это… саботаж, вот что это, Дженнингс! — продолжал он тихим дрожащим голосом. — Сейчас я не могу этого доказать, но в следующий раз вам так просто не отмазаться. Я прекрасно знаю, что вы и ваше самонадеянное начальство направили на корабли самые худшие кадры. Ну, что можете сказать?

Внешне Дженнингс оставался спокойным, хотя пару раз его кулаки сжались, а щеки слегка покраснели.

— Я… мы ничего подобного не делали, господин министр, — ответил он, к еще большей досаде Лотембера сосредоточив взгляд где-то в пустоте. — На самом деле, господин министр, некоторых из знакомых мне главных корабельных старшин на эти корабли назначил лично я.

— Не может быть!

— Это так, господин министр, — закрыв глаза, проговорил Дженнингс превратившимся в узкую прорезь ртом. — Поскольку выбранные вами офицеры оказались такими неопытными, что без помощи не могли запустить двигатели.

Дженнингс стиснул зубы, как будто от физической боли.

— Ложь! Ложь! — заверещал Лотембер с подушек своего огромного вращающегося кресла. — Грязный вы лжец!

У него заболела голова, и он почувствовал, как покрывается потом. Дженнингс же продолжал стоять навытяжку, уставившись в пустоту и добела стиснув кулаки. Почему эта бетонная статуя одетого в мундир болвана никак не реагирует? Внезапно Лотемберу пришла идея. Вероятно, негодяю требуется встряска. Министр, несомненно, обладает властью обеспечить ее. Да, именно встряску — причем нешуточную…

— Ладно, Дженнингс, — проговорил Лотембер с едва заметной улыбкой. Вы когда-нибудь слышали слово «чистка»?

— Слышал, господин министр.

— Хорошо, — сказал Лотембер, глядя на подчиненного испепеляющим, по собственному мнению, взглядом. — Возможно, мне стоит обратить внимание на вас, закоснелых флотских, начни я бороться с настоящей некомпетентностью. Если я этим все-таки займусь, вам и вашим твердолобым друзьям можно будет собирать чемоданы. Потому что моя чистка ознаменует конец вашей карьеры. Понятно?

Дженнингс стоял молча.

— Ну?..

Снова молчание — хотя Лотембер, к своему утешению, отметил, что все в комнате не сводят с них двоих глаз.

— Да отвечайте же мне!

— Мне… все понятно, господин министр.

— Хорошо, — бросил Лотембер, находя хоть какое-то утешение в том, что заставил подчиненного отреагировать.

— Тогда на этом все, господин министр? — спросил Дженнингс, по-прежнему вглядываясь во что-то над головой Лотембера.

«Вот свинья, — подумал тот, — у него еще хватает наглости задавать вопросы».

— Еще нет, — возразил Лотембер, напряженно думая.

С пиратами все-таки надо что-то делать. Он нахмурился. Ну, разумеется! Нужно просто послать против них еще одну эскадру. Только теперь Дженнингс и его недалекие дружки получат полный контроль над подбором экипажа — включая офицеров. Если и на этот раз дело кончится провалом, Лотембер осуществит свою чистку, освобождая от вины своих людей и заодно завоевывая себе крайне важную репутацию.

Конечно, если эскадра преуспеет, он отнесет это на свой счет и тоже крупно выиграет. В целом, Лотембер счел свой план довольно искусным и нисколько для себя не опасным.

Улыбаясь, министр посмотрел бесстрастному капитану в глаза.

— По непостижимым для меня причинам, Дженнингс, я намерен дать вам возможность спасти свою шкуру от пособия. Завтра вы лично сформируете новую эскадру «тарквинов», чтобы в течение недели развернуть ее против пиратов, Впрочем, на сей раз подбор персонала будет полностью на вас — так же, как и ответственность за успех. Вы понимаете, что я вам сейчас говорю?

— Целиком и полностью, господин министр, — ответил Дженнингс, и глазом не моргнув.

— Отлично, — заметил Лотембер, ненадолго задумавшись. — Теперь еще одно задание. Я хочу, чтобы вы попросили осуществляющих контроль над СМИ и распространением информации — как вы, конечно, знаете, этих людей назначил я — подготовить выпуск новостей, касающийся героического сопротивления, оказанного нашей крошечной эскадрой превосходящим силам из двадцати тридцати кирскианских пиратских кораблей. Безотлагательно. В ваших интересах сделать все, как нужно — как нужно мне. Ясно?

— Ясно, господин министр. Это все?

— Нет, черт побери, я скажу вам, когда закончу. Когда выпуск новостей будет готов, пошлите ко мне группу лучших документалистов. Я хочу, чтобы они составили точную историческую запись об этой неравной битве. Тоже понятно, Дженнингс?

— Тоже понятно, господин министр.

— Тогда убирайтесь и приступайте к работе. Видит Бог, мы не можем терять времени.

В то время как Лотембер планировал свои дальнейшие шаги, четыре корабля Кэнби двигались вдоль побережья Джерси, увеличивая скорость, насколько позволяли стихавший ветер и волны. Радиоактивные руины Атлантик-Сити остались за кильватером, и к полудню корабли прибыли к мысу Мей, затем почти на сто километров потеряли землю из виду в устье бухты Делавэр. К пятнадцати ноль восьми, когда мыс Хенлопен находился на траверзе, корабли начали десятичасовой бросок к мысу Чарльза мимо Оушен-Сити-Сауз. К полуночи они вошли в Нижний Чесапик, где взяли курс на северо-запад, минуя огни распростершихся корпусов главного управления Норфолкского Имперского Флота, к давно заброшенной Перринской станции техобслуживания, расположенной на западном берегу бухты. Когда все четыре корабля благополучно встали на якорь в нескольких сотнях футов от смутно вырисовывавшейся станции, Кэнби отправил следующее сообщение: «Заранее благодарю за бутылку бурбона, захваченную каждым командиром на совещание капитанов, которое начнется на борту моего корабля через десять минут после того, как все корабли будут задраены на ночь».

Путь оказался долгим.

В предрассветном полумраке, наполненном криками просыпающихся водяных птиц, а также мириадами невидимых береговых существ, Кэнби, О'Коннор и Петерсон пригнали одну из надувных лодок «Смерти» к берегу. Кэнби еще никогда не видел станцию с воды. В утреннем сумраке станция, конечно же, казалась совсем не такой, как в тот раз, когда Кэнби посещал ее вместе с Немилом Квинном. Тогда пристани и защитные ограждения пустовали — теперь же их занимали большие угловатые корабли.