Юрий Петухов - Журнал «Приключения, Фантастика» 3 96

— Можно поехать ко мне, — многозначительно ответил я, не поднимая головы, а лишь одни глаза, и при этом улыбался.

Сейчас глядя на нас со стороны, нас можно было принять за давних друзей, за милых супругов, только что вернувшихся из восхитительного свадебного путешествия, если бы разговор происходил не в камере для временно задержанных, а в каком-нибудь изысканном салоне.

— Ничего не выйдет, дружок, — уже серьезно произнесла она и достала сигарету. Значит, это была только перемена тактики, чтобы втереться ко мне в доверие. Ну давай, крути меня, красотка Дороти, вытягивай из меня показания. Я с силой сжал в кармане воротничок и почувствовал, что указательный палец что-то прищемило. Боль была настолько внезапной, что я вскрикнул. Затем, вынув из кармана руку, я увидел, что воротничок взялся кольцом и висит как раз перед ногтем, сжимая мертвой хваткой мне палец. Я открыл рот, пытаясь попросить помощи, но услышал как хрустнула косточка, в мозг вонзилось что-то острое и я потерял сознание. Упасть мне не дала Дороти. Она пантерой подскочила ко мне и положила вдоль скамейки.

Через несколько минут я пришел в себя и первым делом посмотрел на палец. Он был здорово опухший вокруг того обода, оставленного воротничком. Даже неспециалисту было бы ясно: это перелом. Дикая боль от пальца отдавалась в руку и с пульсом разносилась по всему телу.

— Вам необходима помощь, — она впервые, как мне показалось, была естественной. — Фрэнк, откройте двери, я ухожу и забираю с собой мистера Балентайна, — она, взяв за пояс, попыталась поднять меня. Я встал и, держа правой рукой левое запястье, пошел с ней на выход.

— У вас все в порядке? — спросил Фрэнк, протягивая Дороти мой кейс.

— Да, — ответила она, поддерживая меня. С меня градом катился пот и говорить я был почти не в состоянии:

— Мисс, э-э… Эдвардс, где-то там, э-э… остался кусочек, э-э-э… белой ткани, его необходимо забрать, э-э… он пригодится следствию.

— Я сдернула его с вашего пальца и он со мной. Быстро садитесь в машину, — она поставила на крышу мигалку и мы помчались по улицам.

В госпитале ей пришлось изрядно подождать меня, пока врачи сделали с моим пальцем все необходимое. Промедли мы еще минут десять и мне грозила ампутация. В сопровождении врача я спустился в холл для посетителей. Моя кисть почти вся была забинтована и лишь другими пальцами я мог немного шевелить.

— Должен вам сказать, — обратился врач к Дороти, — что это очень серьезный перелом. Перелом как результат сдавливания. Ему не следовало бы совать пальцы в подобные механизмы. Страховку он получит, но полной подвижности пальца после выздоровления я не гарантирую. До свидания.

— Доктор, — остановила его Эдвардс, — каково состояние Коры Качер?

— Я не уполномочен давать подобную информацию. Обратитесь к ее лечащему врачу.

Мы сели в машину.

— Куда едем? — спросил я.

— Ко мне.

Боль в пальце понемногу утихала и я почувствовал, что чертовски хочу спать. Сказывалась дневная суета, этот глупый арест и проведенные за решеткой часы. К тому же в меня было введено обезволивающее. Я откинул голову назад и попросил отвезти меня домой.

— Домой вам возвращаться нельзя, Ларри.

— Почему?

— В вашем доме сегодня побывали гости. Вы кого-нибудь ждали?

— Нет. Следы те же, что у Качеров? — ответ на этот вопрос я знал.

— Да. Соседка видела там трех каких-то людей. Они были у вас и перевернули все вверх дном. Мы, к сожалению, прибыли туда слишком поздно. Что они могли у вас искать, Ларри?

Ее слова медленно доходили до окутанного чарами сна моего сознания. Я изо всех сил боролся с охватившей меня дремотой, но она была явно сильнее меня. Я ответил что-то совсем невразумительное, совсем не на тему разговора. Мне начинали сниться какие-то сны с малознакомыми образами и лицами. Дороти не стала больше беспокоить меня и в ночной тишине мы подъехали к ее дому.

Проснувшись в незнакомой квартире, я не сразу понял, где нахожусь. Комната, в которой я лежал на диване, представляла собой обычную обитель разведенной женщины с портретом родителей на стене и непременными женскими атрибутами: лежавшими на столике лаками для ногтей и волос, помадами и всевозможными расческами. С фотографии, втолкнутой в рамку зеркала, смотрел молодой человек.

После пробуждения мой отдавленный накануне палец начал болеть. Я поднес руку к лицу и представил его под повязкой. Из соседней комнаты вышла Дороти в длинном зеленом домашнем халате, от плеч до бедер плотно облегающем стройную фигуру. Косметики на ее лице не было, но это нисколько не умаляло красоты, дарованной ей природой.

— Пора завтракать, мистер Балентайн, — сказала она и прошла на кухню. Я сел на диване и ногами попал в заботливо поставленные тапочки.

После утреннего туалета я расположился в кресле и взглянул на часы: без четверти десять. Дороти выкатила столик с приготовленным кофе и бутербродами, поставила его между кресел и сказала:

— Сегодня суббота, наш первый совместный уик-энд начался и я предлагаю выпить по бокалу вина.

— Вынужденный совместный уик-энд, — поправил ее я.

— Это не столь важно, — она достала бутылку португальского портвейна, налила в бокалы и, подняв свой, продолжила. — Нам предстоит нелегкая совместная работа. Обещаю, что материал для публикации я первому отдам тебе. Как твой палец? — спросила она, сделав хороший глоток.

— Не стоит спрашивать об этом, Дороти. Как может чувствовать себя человек, у которого переломана кость, пусть даже в пальце? Скажи лучше, где этот лоскут?

— Во-первых, это не лоскут и ты сам знаешь об этом, во-вторых, не нужно быть таким наивным, ведь я — полицейский, и, наконец, в-третьих, давай не будем говорить о делах в выходные дни.

— Значит, я больше не увижу этот носовой платок?

— Ларри, не морочь мне голову, выдавая воротничок за носовой платок.

Мне было непонятно стремление Дороти. Чего же она добивается от меня? Сначала она изменила тон беседы, затем отвезла меня в госпиталь, теперь вот угощает вином и заявляет, что не желает говорить о делах в выходные дни.

Я сделал глоток портвейна и сказал, что должен уходить. Редактор ждал от меня звонка и я должен был сказать ему, что сенсации не состоится и с которого числа мне регистрироваться на бирже труда как безработному журналисту, издание которого обанкротилось?

Я примерно представлял себе всю картину преступлений, но не имея в руках доказательств, не мог печатать материал, смахивающий на одну из небылиц Ходжи Насреддина.

— Подожди немного, я вижу, ты помешался на своем журнале. Тебе не следует искать одному разгадку этих преступлений. Нам нужно объединить усилия. Я поделюсь с тобой информацией, которая есть у меня и ты расскажешь все, что узнал.