Виталий Севастьянов - Советская фантастика 80-х годов. Книга 1 (антология)

— Ротанов. Пилот корабля И-2.

— Мы получили сведения о вашей посадке. С вами был кто-нибудь еще?

— Нет.

Возникла новая пауза.

— В таком случае вы, очевидно, не только пилот?

— Если для вас это так важно, то я еще и инспектор Главного управления внеземных поселений.

— С этого нужно было начинать. Нельзя ли познакомиться с вашими официальными документами?

— Вот так сразу начнем с документов?

— Поймите меня правильно. Хотя, конечно… Вам это кажется странным. Эта планета преподносит нам слишком много дорогостоящих сюрпризов, здесь бывают и неприятные загадки. Короче говоря, я хотел бы знать, с кем говорю, прежде чем начать беседу.

— А знаете, я здесь новичок и у меня больше оснований опасаться неожиданных сюрпризов после всего, что я видел в городе. И тем не менее мне в голову не пришло подозревать в вашем лице подделку. По-моему, такую подделку, если заранее знать, в чем она состоит, не так уж трудно обнаружить. Так что давайте расставим все знаки препинания. Не нужно делать вид, что вы принимаете меня за кого-то другого, за синглита, например.

— Да, вы правы, но есть одно обстоятельство, которое заставляет быть меня осторожным.

— Можно узнать, что именно?

— Конечно. Дело в том, что еще ни один человек не мог ночью пройти через лес. Нас попросту загнали в щели. — Он обвел рукой тесное пространство рубки, словно приглашая Ротанова убедиться в своей правоте. — А вы свободно разгуливаете по лесу ночью, накануне сезона туманов. Исходя из нашего опыта, вас уже не может быть в живых. Вы меня понимаете?

— Кажется, понимаю… И что же, за все эти годы ни одного случая иммунитета? Никто не смог справиться с нападением этого… Кстати, как вы его называете?

В ответ на его первый вопрос инженер только отрицательно покачал головой.

— Эти существа, хотя мы еще не вполне уверены, что это живые существа, короче говоря, эти образования зовут у нас люссами. Но вы мне не ответили…

— Мне трудно ответить, потому что я сам не знаю, в чем тут дело. Нападение было, и оно оказалось неэффективным. Поскольку ни зубов, ни когтей не было…

— Зубы! Да если бы у них были зубы… Ну ладно. Давайте ваши документы.

Ротанов протянул ему небольшой пластиковый квадрат со сложной системой выдавленных на нем знаков. Инженер повертел его в руках и нахмурился.

— Это все?

— Ах, да, простите… Я забыл, сколько лет у вас не было связи с Землей. Это личная карточка, ее нужно вставить в ваш компьютер с идентификационной приставкой. Подделка абсолютно исключается.

Инженер криво усмехнулся.

— Действительно, так просто. Только у нас тут нет подходящего компьютера. Или вы его захватили с собой?

Ротанову не понравилась его ирония. Вообще весь разговор складывался неудачно, все время вертелся вокруг второстепенных деталей. Но он больше не мог действовать вслепую, пора было установить, что произошло на планете. Вообще ему надоели загадки, слишком их было много для одного дня.

— Есть и другая документация, — сухо проговорил он, протягивая инженеру листок элана со светящимися старинными буквами и печатью Всемирного совета. — Специально для таких вот случаев.

Инженер долго изучал бумагу, и Ротанов терпеливо ждал. Наконец отложил бумагу в сторону и смотрел теперь задумчиво, как бы сквозь Ротанова. Казалось, он вообще забыл о нем.

— Где же вы были раньше?

Этот вопрос он уже слышал сегодня от Филина и отвечать на него вторично не собирался. Вообще решил, что настала пора ему самому задать некоторые вопросы.

— Что произошло на планете?

Но инженер словно и не слышал его.

— За все эти годы… Две сотни лет… Ни одного корабля, ни одного сообщения, и вдруг к нам присылают инспектора… Вы не находите, что это странно?

— Нет, не нахожу. Как только это стало возможным, Земля сразу же выслала корабль. Хотя считалось, что колония погибла, что ее попросту не существует. И я попрошу вас наконец ответить на мои вопросы. Когда вы впервые столкнулись с люссами? Как все это началось и почему? Откуда появились синглиты и что они собой представляют?

— Слишком много вопросов и все непростые… Я попробую вам ответить, хотя и сомневаюсь, что вы правильно все поймете. Для того чтобы верно оценить или хотя бы иметь возможность объективно судить обо всем, нужно было здесь родиться, на этой планете. Но я все же попробую.

Он откинулся, усталым жестом протер свои темные очки и тут же отложил их в сторону. Было видно, что ему нелегко начать, и Ротанов терпеливо ждал, думая о том, что в своей первоначальной неприязни к чужаку все колонисты примерно одинаковы.

— Внешне все выглядит довольно просто. Лет пятьдесят назад… Нет, немного больше, шестьдесят или семьдесят — никто не устанавливал точной даты и никто не знает, когда это случилось впервые, стали исчезать люди. Планета считалась абсолютно безопасной, абсолютно надежной. То есть что значит считалась? Мы были просто уверены в этом, потому что на протяжении почти ста лет ничто не мешало свободному развитию колонии. Мы довольно подробно ознакомились за эти годы с флорой и фауной. Фауна здесь небогата, крупных животных на суше нет, только насекомые. О том, что существует еще один вид, мы тогда не подозревали. И немудрено. Если ночью в лесу появляется туман, вряд ли кому-нибудь придет в голову принимать его за живое опасное существо. — Он устало потянулся, достал очки, снова протер их и надел. Ротанов был ему за это признателен, потому что все время непроизвольно отводил взгляд, чтобы не видеть его изуродованного лица. — Так вот, примерно в это время, около шестидесяти лет назад, стали исчезать люди… Вначале все объясняли несчастными случаями, искали и не находили. Не так уж это часто случалось вначале…

— Подождите! Получается, вы тогда еще ни разу не встречались с синглитами?

— А вы не спешите. Дойдем и до синглитов. В то время их на планете просто не было. А те, кому пришлось встретиться с этой дрянью, уже ничего не могли рассказать. — Он неприятно усмехнулся и снова надолго замолчал. Темные стекла очков холодно мерцали, отражая свет неоновых трубок, кое-как закрепленных на потолке. Ротанов был уверен, что глаза, притаившиеся за этими очками, все еще продолжают недоверчиво ощупывать и оценивать его. «Кажется, он меня просто боится, — подумал Ротанов, — вот только не пойму, почему? Нападение люсса и мое спасение здесь наверняка ни при чем. Он сразу же поверил, что в этом смысле со мной все в порядке, иначе вообще не стал бы разговаривать…»

— Ну так вот. В конце концов, рано или поздно это должно было обнаружиться. Однажды люсс напал на группу людей, двое или трое видели все и уцелели. Так нам стало известно, что происходит. Люсс обволакивает человека, несколько минут тот дергается, словно задыхается, старается вырваться, потом падает. Кстати, вы не почувствовали удушья?