Гарри Гаррисон - Пропавший лайнер

Стюард открыл дверь, и его передернуло от ударившего в нос запаха блевотины.

– Тяжелый там запах, сэр. Я вас оставляю. Захлопните, пожалуйста, дверь, когда будете уходить. Замок закрывается автоматически.

Задернутые шторы практически не пропускали света, поэтому де Лайглесия нащупал на стене выключатель, нажал на него. Им открылось малоприятное зрелище. Валяющиеся повсюду одежда, полотенца, лужи блевотины. Хвоста распростерся на кровати. В пижаме, замаранной все той же блевотиной. Чуть повернул голову в их направлении. Лицо его посерело, на лбу блестели капли пота.

– Я умираю... оставьте меня... – едва слышно простонал он. – Nemocny... bolezny...

Доктор Люсера, лавируя между дурно пахнущими лужами, добрался до кровати, взялся за пухлое запястье, сосчитал пульс. Надул губы, покивал, потом приподнял веки, чтобы взглянуть на налитые кровью глаза.

– Он придет в норму, как только мы сможем взять под контроль рвотный рефлекс, введем в организм достаточно жидкости и сделаем инъекцию морфия, чтобы нейтрализовать боль и улучшить самочувствие. – Доктора не тревожило, что у пациента могла развиться наркотическая зависимость. Он ставил перед собой одну цель: излечить от конкретной болезни. – Помогите мне, сержант. Переверните его и освободите от этих грязных тряпок.

Сержант, которому в свое время приходилось и таскать трупы, и помогать пьяным товарищам добираться до казармы, воспринял просьбу доктора как само собой разумеющееся. Снял пиджак, закатал рукава рубашки и принялся за работу. А вот лицо де Лайглесии стремительно меняло цвет, становилось серым, как у чеха. Ранее он не поддавался морской болезни, но вонючая атмосфера каюты Хвосты стала последней каплей, и он почувствовал, как к горлу подкатывает тошнота.

– Я пойду доложить... остальным, что тут происходит. Вернусь и помогу вам.

Он открыл дверь и убежал, не дожидаясь ответа. Сначала метнулся на палубу, чтобы глотнуть свежего воздуха. Потом поспешил в «суперлюкс» Стресснера, в надежде, что к его возвращению Хвосту приведут в порядок.

Обнаженное тело чеха напоминало бледного, раздувшегося кита. Ягодицы вздымались, как горы. Живот выпирал с обеих сторон. Сержант протер кожу влажными полотенцами, брезгливо морщась: никогда он не видел более отвратительного мужчины.

– Очень уж он толстый, доктор, – вырвалось у него. Люсера кивнул, проткнув иглой одноразового шприца резиновую пробку маленького пузырька.

– Полагаю, его артерии так же забиты жиром, как и его задница.

– Я готов спорить, если ему вставить в зад фитиль и поджечь, он будет гореть год.

Доктор улыбнулся, как и все медики, он ценил хорошую, грубую шутку, а потом глубоко всадил иглу в колышущуюся желеобразную плоть. Хвоста застонал, задрожал, жир заколыхался еще сильнее. Зазвонил телефон.

– Снимите трубку, – попросил Люсера, нажимая на поршень шприца. – Я занят.

Сержант вытер руки о полотенце, взял трубку.

– Каюта сеньора Хвосты, говорит сержант Прадера. Ему ответил мужской голос, тоже на испанском.

– Говорит Леандро Диас. Последний раз мы встречались в баре «Тампико», а вашу сестру звали Мария. Отвечайте так, словно я говорю по-английски.

– Извините, я не понимаю английского.

– Нам помогают тупамарос, и мы близко. Мы собираемся захватить бриллианты. Никто стрелять в вас не будет. Вы поможете нам, когда начнется бой?

– Да. Я знаю, что вы говорите по-английски, но, к сожалению, не понимаю ни слова.

– Хорошо. Мы рассчитываем на вас. Доложите об этом звонке, скажите, что вроде бы звонил голландец-оценщик. – И в трубке раздались гудки отбоя.

– Послушайте, я занят. Не могу вам помочь, потому что не понимаю ни слова. – И Прадера положил трубку.

– Держите. – Доктор достал из своего саквояжа пластиковый мешок и трубку. – Я введу ему пятьсот миллилитров физиологического раствора и глюкозы.

Повесьте мешок на лампу. После того, как раствор перетечет ему в вену, он вновь станет человеком и даже сможет одеться. Мне бы брать на себя такой труд не хотелось.

– Полностью с вами согласен, доктор. Такой высоты хватит?

К тому времени, как вернулся Лайглесия, каюту проветрили, блевотину вытерли, а Хвоста уже сидел в кресле. Наполовину одетый, бледный как смерть, но приведенный в чувство.

– Буду готов через несколько минут, майор, – злобно просипел он. – И я хочу, чтобы вы знали, что я достаточно хорошо знаю испанский и понял некоторые из шуточек, которые отпускали эти два преступника, как нельзя грубо обращавшиеся со мной.

– Мистер Хвоста, я уверен, что вы ошибаетесь. Возможно, вам что-то привиделось. У вас был сильнейший приступ морской болезни, и мы делали все, чтобы помочь вам.

– Не пытайтесь спустить все на тормозах, майор. Я знаю значение слова gorgo и некоторых других слов. Майор изо всех сил боролся с улыбкой.

– Я проведу расследование. Если обвинения подтвердятся, будут приняты самые серьезные меры.

– Попрошу сообщить мне о них. – Хвоста встал, потянулся за пиджаком. Сержант шагнул к нему, чтобы помочь.

– В ваше отсутствие в каюту позвонили, майор, – доложил сержант. – Я взял трубку, потому что сеньор Хвоста в тот момент не мог поднять руку. Скажите ему об этом. Говорил этот человек по-английски, но я думаю, что звонил голландец.

– Хорошо, я ему скажу.

Холодная ненависть витала в «суперлюксе», когда наконец туда прибыл Хвоста. Он почувствовал ее, едва переступив порог. Слабость еще донимала его, но болезнь отступила, и он уже никого и ничего не боялся. Инъекция морфия сотворила чудо. Больше всех злились Вилгус и адмирал: они не привыкли ждать. Стресснера долгое ожидание совершенно не трогало, потому что добрый доктор сделал укол и ему. Аурелия тихонько сидела в углу.

– Что ж, я думаю, теперь мы можем начать. – Хвоста заговорил первым, до того, как кто-либо успел раскрыть рот. Хоть чуть-чуть, но отомстил за вынесенные унижения. Адмирал побагровел и уже собрался обругать Хвосту последними словами, но Вилгус остановил его взмахом руки.

– Да, можем начать. – Дело было слишком серьезное, чтобы давать волю эмоциям. – Вы получили отчет по бриллиантам?

– Да. Общая стоимость камней превосходит оговоренную сумму. Я полагаю, переплачивать вы не собираетесь.

– Вы правы. Два мешочка с бриллиантами я оставлю себе, стоимость оставшихся будет адекватна запрашиваемой вами цене.

– Я соглашусь лишь после того, как Де Грут подтвердит стоимость бриллиантов в этих двух мешочках и проведет выборочную оценку камней в других мешочках. Вы согласны?

– Да, разумеется. Пошлите за ним.

– Сходи за ним, – приказал Хвоста Аурелии. Она вышла.

– Мы же можем продолжить. – Вилгус достал блокнот, ручку с золотым пером, положил на стол перед собой. – Вы говорили, что корабль с оружием сегодня будет в порту Вальпараисо.