Брайан Олдисс - Седая Борода

— Мы могли бы остаться тут, Олджи, — проговорила Марта. — По крайней мере, до конца зимы.

Тимберлейн был растроган, увидев у нее в глазах слезы.

— Нам не стоит предаваться иллюзиям, — сказал он. — Оксфорд сильно изменился. Возможно, мы найдем только безлюдные руины.

Марта молча покачала головой.

— А Краучер, небось, оставил ордер на наш арест, — заметил Пит. — Только сойдем на берег, тут нас и сцапают. Может, кто и хочет получить пулю, только не я.

— Краучер умер от холеры. А Коули скорее сначала превратился в поле боя, а потом в кладбище, сохранился только старый город, — возразил Седая Борода. — Будем надеяться, что нас тут встретят дружелюбно — если вообще есть кому встречать. Во всяком случае, крыша над головой нам сегодня не помешает.

Картина становилась все менее впечатляющей по мере того, как они приближались к городу. Бедные дома с провалившимися крышами рядами стояли частью на берегу, частью в воде, и солнечный свет лишь подчеркивал их унылый вид. Они напоминали останки гигантских ракообразных на первобытном пляже. Какое-то древнее существо в меховом одеянии, совсем маленькое на фоне этих строений, поило двух северных оленей. Потом от волн, вызванных шлюпкой, заколебались отражения пустых деревянных сараев.

Мрачную тишину нарушил скрип колес. Две старухи брели по пристани и тянули за собой телегу; стальные спицы рассеивали солнечные лучи. Пристань заканчивалась низким мостом.

— Я знаю это место, — вполголоса проговорил Седая Борода. — Мы можем тут причалить. Это Мост Глупости.

Когда они сошли на берег, две старушки приблизились к ним и предложили свою телегу напрокат. Как всегда при встрече с незнакомыми людьми, Седая Борода и его спутники с трудом понимали их речь.

— Нечего нам везти в телеге, — заявил старухам Пит, и старухи сказали, что устроиться на ночлег можно в Христовой Церкви, «там по дороге». Чарли с Айзеком остался охранять лодку, а Марта, Седая Борода и Пит двинулись по дороге, проходившей через мост.

Подобно могучей крепости на южном краю города высились древние стены колледжа Христовой Церкви. Несколько бородатых людей взирали со стен на пришельцев, идущих по дороге. Они двигались медленно, опасаясь столкновения со старожилами, но никто не вышел навстречу. Возле больших деревянных ворот колледжа они остановились. Оставленные на произвол судьбы стены храма науки разрушались. Некоторые окна были разбиты или заколочены, и груды каменных обломков — следы деятельности солнца, мороза и других стихий — лежали у основания стен. Седая Борода пожал плечами и вошел под высокую арку.

В сравнении с затопленными руинами внутренний двор был полон жизни: людская суета, пестрые ярмарочные палатки, запахи животных и еды. У всех троих поднялось настроение. Они находились на большой прямоугольной площади, где в былые времена разгуливали студенты. Здесь стояли деревянные латки, некоторые из них превратились в здания со стенами и крышей; и повсюду продавались разнообразные товары. Одна часть площади была отгорожена; там стояли северные олени и с обычным для них угрюмым видом наблюдали за происходящим.

Из будки возле ворот появился ветхий представитель рода человеческого, лысый, с необычайно тонким длинным носом, и поинтересовался у чужеземцев, что они хотят. Объясниться с ним было довольно трудно, но, в конце концов, он отвел их к толстяку с тремя подбородками и румяным лицом, который сказал, что за умеренную плату можно снять две подвальные комнаты в Киллканоне. Имена пришельцев записали в книгу, и они заплатили пошлину.

Киллканон представлял собой небольшой сквер на территории колледжа Христовой Церкви, а две комнаты оказались одним перегороженным помещением. Но длинноносый посредник сказал, что там можно топить камин и предложил дешевые дрова. Главным образом из-за усталости путники приняли это предположение. Посредник развел огонь, а Джеф Пит отправился за Чарли.

Когда пламя весело запылало в камине, посредник не спешил уходить; он присел на корточки у огня и потирал свой нос, прислушиваясь к разговору Марты и Тимберлейна. Седая Борода легонько подтолкнул его ногой.

— Слушай, Пузан, пока ты еще тут, расскажи-ка мне, учится еще кто-нибудь в этом колледже или нет?

— Так некого уж теперь учиться-то, — ответил старик. Он явно использовал глагол в своей фразе как переходный вопреки бесчисленным — ныне уже исчезнувшим учебникам грамматики. — Студенты тут, правда, живут они, вроде бы еще друг у друга помаленьку учатся. Вы их увидите — они все с книгами в карманах ходят. В маленьких колледжах их Аспирантами зовут, а у нас они — Студенты. За монету могу вас познакомить с кем-нибудь из них, если желаете.

— Посмотрим. Завтра будет еще время.

— Не откладывайте надолго, сэр. Люди говорят, будто Оксфорд постепенно опускается в реку, а как совсем скроется, приплывут голые люди — они сейчас под водой живут, вроде угрей — и будет их племя здесь жить вместо нас.

Седая Борода окинул взглядом эти живые мощи.

— Понятно. А ты сам-то, что думаешь про эту легенду?

— Что вы сказали, сэр?

— Сам-то веришь в это?

Старик захихикал и украдкой бросил взгляд на Марту.

— Не скажу, что верю, но и не скажу, что не верю. Как слышал, так и передаю. Говорят еще: если какая женщина у нас умрет, под водой сразу еще один голый человек рождается. Вот это уж я точно знаю, своими глазами видал. Когда же — в прошлый День Святого Майкла? Нет, раньше — в прошлый Михайлов день я квартирную плату просрочил. В общем, одна старуха тут умерла, в Грэндпонте. Девяносто девять лет ей было. А на следующий день под мостом какое-то существо плавало, маленькое, голое и с двумя головами.

— А что вы сами видели? — осведомилась Марта. — Смерть этой леди или двухголовое существо?

— Ну, я там часто бываю, — смущенно пробормотал посредник. — В основном-то я видал похороны и мост. Но про остальное многие говорили. Как же я могу людям не верить? Это вообще все знают.

Когда он ушел, Марта сказала:

— Странно, почему все верят в такие вещи.

— Они немного не в себе.

— Нет, я не думаю, что они сумасшедшие. Просто чужие верования всегда кажутся безумными, так же как и чувства. В прежние времена, до Катастрофы, люди старались держать свои верования при себе, говорили об этом разве только с психотерапевтами. Или верование распространялось слишком широко и оттого уже не казалось абсурдным. Помнишь, сколько людей верили в астрологию, хотя давным-давно было доказано, что это чепуха.

— Недостаток логики, мягкая форма безумия.

— Нет, мне кажется, тут, скорее, форма утешения. Этот старичок с носом как вязальная спица лелеет странную мечту: будто какие-то голые человечки поселятся в Оксфорде, и это, наверно, помогает ему пережить отсутствие детей. Религия Чарли — такое же утешение. А твой недавний собутыльник, Кролик Джингаданджелоу, просто погрузился в мир иллюзий.